Вторник первой седмицы по Пятидесятнице

Аз на сие́ роди́хся и на сие́ приидо́х в мир, да сведе́тельствую о и́стинне: всяк сый от и́стины слу́шает Моего́ гла́са.

Чу́дно долготерпе́ние! И я́коже во благоути́шном приста́нищи устрая́ет ду́шу, волн свобожда́ющи и духо́в лука́вых. И сему́ зде у́бо Христо́с нас наказа́л есть, наипа́че же ны́не, суди́мь и обводи́мь. И́бо к А́нне отведе́н, быв со мно́гою отвещева́ше кро́тостию. И к зауши́вшему слузе́ рече́, вся́ко киче́ние могу́щая низложи́ти. И отту́ду к Каиа́фе, та́же к Пила́ту прише́д: и всеце́лу изнури́ в нощь в сих, все́ми свою́ кро́тость показу́ет. И глаго́лющим я́ко злоде́й есть и обличи́ти не могу́щим, стоя́ше молча́. Егда́ же вопроше́н бысть о ца́рствии, тогда́ провеща́ к Пила́ту, наказу́я его́ и возводя́ на высоча́йшая. Но что у́бо Пила́т? Не при них твори́т истязание, но осо́бь в прето́р вшед. Вели́ко не́кое имя́ше непщева́ние о Нем и хотя́ше Его́ вопроси́ти, не смуща́ющим иуде́ом вся опа́сне и уве́дети. Поне́же рече́: «Что сотвори́л еси́?», о сем у́бо ничто́же отвещева́ше. А о не́мже наипа́че Пила́т слы́шати жела́ше, ца́рствие Его́, о сем отвещева́ет глаго́ля: «Ца́рствие Мое́ несть от ми́ра сего́». Си́речь, царь у́бо есмь, но не тако́в якова́ непщу́еши, но мно́го светле́йшь. И си́ми и су́щыми по сих, я́ко ничто́же соде́яся Им лю́то изъявля́я. Реки́й бо «на сие́ роди́хся, и я́ко на сие́ приидо́х да сведе́тельствую о и́стинне», показу́ет ничто́же соде́лано Ему́ лю́то. Та́же рек: «Всяк сый от и́стины слу́шает Моего́ гла́са» - привлача́ет си́ми и увещава́ет глаго́лемых бы́ти послу́шателю. А́ще бо кто есть рече́ и́стинен и сия́ жела́ет - вся́чески услы́шит Мене́. Си́це у́бо и того ят ма́лыми глаго́лы, я́ко рещи́: «Что есть и́стинна?». Но и пре́жде к принужда́ющему стои́т. Све́дяше бо я́ко сие́ у́бо тре́боваше вре́мени вопроше́ние, хо́щет же его́ исхи́тити от устремле́ния иуде́йскаго: те́мже и изы́де. И что рече́? «Аз ниже́ еди́ну вину́ обрета́ю в Нем». И смотри́, ка́ко разу́мен. Не бо поне́же согреши́ и досто́ин есть сме́рти дарова́ти Его́ пра́зднику рече́: но вопроша́ше Его́, свободи́в вины́ вся́кия, тогда́ от пре́множества мо́лит: а́ще и не хотя́ху я́ко непови́нна отпусти́ти, поне́ я́ко пови́нна дарова́ти вре́мени. Тем и наведе́: «Есть обы́чай в вас, да еди́наго отпущу́ па́сце», та́же и понуди́тельне: «Хо́щете ли у́бо отпущу́ Царя́ иуде́йскаго?». Воскрича́ша у́бо вси: «Не Того́, но Вара́вву». О́ скве́рнаго изволе́ния! Единонра́вных у́бо про́сят и пови́нных отпуща́ют, непови́ннаго же му́чити повелева́ют. Сей бо испе́рва обы́чай. Ты же все́ми смотри́ Влады́чне человеколю́бие. «О сих бит Его́ Пила́т», не́гли разреши́ти хотя́ и уте́шити иуде́йскую за́висть. Поне́же пе́рвыми не возмо́же Его́ изъя́ти, тща́ся до сего́ лю́тое поста́вити: и бит, и бы́ти быва́емая попусти́, хлани́ду и «вене́ць обложи́ти», я́ко бы их осла́бити гне́ва. Сего́ ра́ди и венча́на изведе́ к ним, да доса́ду ю́же к Нему́ бы́вшую ви́деше, ма́ло отдохну́т от стра́сти и изблюю́т яд. И како во́ини сия́ сотвори́ли бы, а́ще бы не повеле́ние кня́зя бы́ло? Во благода́ть иуде́йскую. Поне́же ниже́ в нача́ле, от о́ного повеле́ни бы́вше, вни́доша но́щию, но иуде́ом име́ний ра́ди угожда́юще вся дерза́ху. Но оба́че толи́ким и таковы́м бы́вшим, той стоя́ше молча́, е́же у́бо и при стяза́нии сотвори́л есть - ничто́же отвеща. Ты же не то́кмо слы́ши сия́, но и на мы́сли име́й непреста́нне: и Царя́ вселе́нныя и а́нгел всех зря наруга́ема от во́ин: глаго́лы, ве́щьми, и вся терпя́ща молча́нием - подраж́ай де́лы сам. Поне́же бо рече́ Пила́т «Царя́ иуде́йскаго» - и о́браз Ему́ про́чее руга́ния облага́ют. Та́же изве́д Его́, рече́: «Ниже́ еди́ну вину́ обрета́ю на Него́». И изы́де у́бо «име́я вене́ц», и ниже́ си́це угасе́ гнев, но вопия́ху: «Распни́, распни́ Его́». Ви́дев у́бо Пила́т ту́не вся быва́ема, рече́: «Возми́те Его́ вы и распни́те». Отню́дуже я́вствено, я́ко и пре́жняя оне́х ра́ди попусти́ неи́стовства. «Аз бо, рече́, ниже́ еди́ну вину́ обрета́ю в Нем». Зри, коли́кими судия́ отвещава́ет, ча́сте Его́ свобожда́я согреше́ний: но псов ничто́же сих преврати́. И́бо е́же «возми́те и распни́те» - честву́ющаго есть, и на вещь попуще́ну им порева́ющаго. Они́ у́бо приведо́ша Его́, да с судо́м кня́зя сие́ бу́дет. Случи́жеся сопроти́вное: от суда князя Его отпусти́ти па́че. Та́же, егда́ у́бо посрами́шася: «Мы зако́н име́ем и по зако́ну на́шему, рече́, до́лжен есть умре́ти, я́ко Сы́на Бо́жия сотвори́л есть Себе́». Ка́ко у́бо, ре́кшу судии́ «возми́те Его́ и по зако́ну ва́шему суди́те», глаго́ласте: «Не леть есть нам уби́ти ни еди́наго», зде же к зако́ну прибега́ете? И смотри́те оклеве́тание: «Сы́на Бо́жия сотвори́л есть Себе́». Сие́ ли согреше́ние, рцы ми, е́же я́же Сы́на Бо́жия де́йствующа, глаго́лати Его́ Сы́на Бо́жия быти. Что у́бо Христо́с? И сия́ к друг дру́гу бесе́дующу им, молча́ше, исполня́я проро́ческое о́но: «Я́ко не отверза́ет уст Свои́х, во смире́нии Его́ суд Его́ взя́тся». Та́же Пила́т у́бо бои́тся, от них слы́шав, я́ко Сы́на Бо́жия Cебе́ сотвори́. И устраши́ся, да не когда́ и́стинно бу́дет глаго́лемое и возмнится законопреступа́ти. Си́и же, ве́щьми и глаго́лы сие́ навы́кше, не ужаса́ются, но убива́ют Его́, от ни́хже подобае́т покланя́тися. Сего́ ра́ди не ктому́ Его́ вопраша́ет: «Что сотвори́л еси́», но свы́ше па́ки от стра́ха коле́блемь твори́т истяза́ние, глаго́ля: «А́ще Ты еси́ Христо́с?». Но не отвеща́. Слы́шавый бо «я́ко на сие́ роди́хся, и на сие́ приидо́х» и «я́ко Ца́рствие Мое́ несть от зде» - и до́лжен сопроти́в ста́ти и изъя́ти: сие́ у́бо не сотвори́, после́дова же иуде́йскому устремле́нию. Та́же они́ отвсю́ду зауща́еми, на наро́дное согреше́ние слово изводят глаго́люще «творя́й себе́ царя́, сопротивля́ется ке́сарю». Подоба́ше у́бо сие́ истяза́ти со опасе́нием, а́ще у́бо томи́тельству належа́ше и ке́саря от ца́рствия изри́нути начина́ше: но не твори́т истяза́ние со опасе́нием. Сего ра́ди ничто́же ему́ отвещева́ше, поне́же ве́дяше ту́не вся вопраша́юща. И и́накоже, дело́м сведе́тельствующим Ему́, не хотя́ше словесы́ побежа́ти и отве́т сослага́ет, показу́я, я́ко во́лею на сие́ прихо́дит. Егда́ у́бо умолча́, рече́ Пила́т: «Не ве́си ли, я́ко власть име́ю распя́ти Тя?». Зри́ши ли, ка́ко себе́ предосуди́? А́ще бо к тебе́ все лежи́т, что ра́ди ниже́ еди́ну вину́ обре́т, не отпуща́еши? Егда́ у́бо на себе́ изрече́ние изнесе́, тогда́ глаго́ла: «Преда́вый Мя тебе́, бо́лий грех и́мать», показу́я, я́ко той пови́нен греху́ есть. Та́же, нисторга́я его́ мудрова́ние и велича́ние, рече́: «Не име́еши вла́сти на Мне, а́ще не бы тебе́ дано́ [бы́ло]» - я́вля́я не просте и по после́дованию мно́гих сие́ быва́емо, но та́инствене соверша́емо. Да́же не слы́шав «а́ще не бы дано́ [бы́ло]», вознепщу́еши всего́ свободи́тися согреше́ния, сего́ ра́ди рече́: «Бо́лий грех и́мать преда́вый Мя тебе́». И у́бо аще «дано́ бе», ниже́ сей, ниже́ они́ пови́нни согреше́ний? Ту́не сие́ глаго́леши. Е́же бо «дано́», зде е́же «попуще́но» есть. А́ки бы глаго́лал «попусти́ сия́ бы́ти»: не у́бо сего́ ра́ди зло́бы вы кроме́ [есте́]. [Сими] ужаси́ его́ глаго́лы и я́вствено подаде́ отвеща́ние: отню́дуже и и́щет Его́ отпусти́ти он. Но воскрича́ша си́и па́ки: «А́ще сего́ отпусти́ти, не́си друг ке́сарев». Поне́же бо я́же от Зако́на приве́дше согреше́ния, ничто́же по́льзоваша, злоде́йствене на вне́шняя превраща́ются зако́ны, глаго́люще: «Всяк царя́ себе́ творя́ сопроти́вится ке́сарю». И где Сей насильник яви́тся? Отку́ду же име́ет показа́ти сие́? От багряни́цы ли? От диади́мы ли? От о́браза ли? От во́ин ли? Не еди́н ли при́сно со двемана́десяте ученики хожда́ше, вся ху́де проходя́: и пи́щу, и оде́жду, и вселе́ние? Но о́ безсту́дия и безвреме́нныя боя́зни! Пила́т бо, вознепщева́в бе́дствовати про́чее, а́ще пре́зрит сия́, исхо́дит у́бо а́ки истязу́я вещь, - е́же бо «се́сти» сие́ явля́ше, - ниже́ еди́но сотвори́в истяза́ние и предае́т Его́, непщу́я умоли́ти их. Я́ко бо си́це сие творя́ще, услы́ши, что рече́: «Се Царь ваш». Егда́ же у́бо ре́ша: «Распни́», па́ки наведе́, глаго́ля: «Царя́ ли ва́шего распну́?». Они́же воскрича́ша: «Не име́ем царя́ то́кмо ке́саря» - во́лею себе подложи́ша му́це. Сего́ ра́ди и Бог им предаде́, егда́ и си́и пе́рвие про́мысла Его и настоятельства себе изверго́ша. И егда́ у́бо единогла́сне отверго́шася Ца́рствия, оста́ви их свои́ми суды́ па́сти. И́бо глаго́лемая дово́льна беша уста́вити гне́ва их про́чее, но убоя́шеся, да не па́ки пу́щен быв наро́ды во́дит: и вся о сем де́йствоваху. Лю́то бо любонача́льствие, лю́то, и ду́шу дово́лно погуби́ти! Сего́ ра́ди никогда́ же Его́ послу́шаша. Но Пила́т у́бо от про́стых глаго́л хотя́ше оста́вити, си́и же належа́т, глаго́люще «распни́». И что у́бо си́це уби́ти Его́ начина́ху? Поно́сна сия́ смерть бе. Убоя́вшеся у́бо, да не ка́я Его́ по сих бу́дет па́мять, тща́тся и на муче́ние привести́ прокля́тое, не ве́дяще, я́ко возбране́ньми взе́млется и́стинна. Я́ко бо сие́ непщева́ху, услы́ши что ре́ша: «Мы слы́шахом, я́ко льстец он рече́, я́ко по трие́х днех воста́ну». Сего́ ра́ди вся смуща́ху, горе́ и до́лу обраща́юще, я́ко бы по сих не повреди́тися, и ча́сте вопия́ху «распни́» - наро́д безчи́нен, от нача́льник растле́н.

Нравоуче́ние о́смьдесять четве́ртое: Я́ко подоба́ет люби́ти враго́в и благотвори́ти напа́ствующым, бе́сове бо челове́ков раздража́ют:

Мы же не то́кмо да прочита́ем сия́, но и на мы́сли да но́сим та: вене́ц терно́вный, ри́зу, трость, зауше́ние, я́же на скра́нии я́звы, оплева́ния, посмея́ние. Дово́льна бо сия́, часте обраща́ема, всяк гнев отъя́ти. А́ще и нахухна́емся , а́ще и непра́ведне что стра́ждем, да глаго́лем ча́сте: «Несть раб бо́ле го́спода своего́» и я́же от иуде́й глаго́лема да произно́сим на среду́, я́же веща́ху беся́щеся и глаго́люще: «Я́ко бе́са име́еши и самаряни́н еси́ Ты», «Я́ко и о веельзеву́ле кня́зи бесо́встем изго́нит бе́сы». Сего́ бо ра́ди сия́ вся претерпе́, да по сле́ду Его́ ходя́ще мы, и руга́ния да терпи́м, я́же наипа́че укори́зн. Но оба́че Той не то́кмо терпя́ше сия́, но и вся де́йствоваше, я́ко бы оста́вити и свободи́ти му́ки соблюда́емыя сия́ творя́щим. И апо́столов о спасе́нии сих посла́, слы́шиши бо их глаго́лющых: «Ве́мы, я́ко по неве́дению сотвори́сте» - и сего́ ра́ди в покая́ние их влеку́щих. Сия́ и мы да ревну́ем. Ничто́же бо си́це Бо́га ми́лостива твори́т, я́коже враго́в люби́ти и напа́ствующым благотвори́ти.

Егда́ у́бо кто напа́ствует, не к нему́ да у́зриши, но к подвиза́ющему бе́су - и гнев весь на о́ного подвиза́й, того́ же и ми́луй и́же от о́ного подвиза́емаго. А́ще бо ложь от диа́вола - и е́же гне́ватися ту́не, мно́го па́че отту́ду. Егда́ посмеява́ющася уви́диши, помы́сли я́ко диа́вол есть подвиза́яй: не бо́ христиа́н [суть] руга́ния. И́же бо повеле́н быв пла́кати, и слы́ша «го́ре смею́щиися», та́же поноша́я и наруга́я, и распаля́емь - не того́ е́же укоря́тися от нас, но е́же рыда́тися досто́ин. Поне́же и Христо́с смути́ся, Иу́ду помы́слив. Сия́ у́бо вся да поуча́емся о де́лех. А́ще бо сия́ не испра́вим, ту́не и всу́е в мир приидо́хом. Па́че же и о зле. Несть бо ве́ра дово́льна в Ца́рствие ввести́, но и си́це наипа́че и осуди́ти и́мать, житие́ зло показу́ющых. «Ве́дый бо во́лю господи́на своего́ и не сотвори́в ю́, бие́н бу́дет мно́га». И па́ки: «А́ще не бых прише́л и глаго́лал им, греха́ не бы́ша име́ли». Кото́рый у́бо име́ти бу́дем отве́т внутрь Ца́рствии бы́вше, и в незаходи́мая прини́кнути сподо́бльшеся, и прича́стницы устро́ившеся та́инств неизрече́нных, ни еди́наго же сих причасти́вшихся е́ллин быва́ем го́рше? А́ще бо они́ сла́вы ра́ди тщи́я толи́ко показа́ любому́дрие, мно́го па́че нам за уго́дное Бо́гу подоба́ет вся́ку доброде́тель проходи́ти. Ны́не же ниже́ име́ний пренебреже́м. Но они у́бо и своея́ мно́жицею презре́ша души́, и дете́й изда́ша на ра́тех неи́стовством бесо́вским, и естества́ пренебрего́ша бесо́в ра́ди: мы же ниже́ сребра́ Христа́ ра́ди, ниже́ гне́ва за уго́дное Бо́гу, но и распаля́емся, и огни́цею жего́мых го́рше пребыва́ем. И я́коже они́ омраче́нием содержи́ми, сгаря́еми суть, та́ко и мы, я́ко от огня́ согнета́еми, ниже́ вожделе́ния соста́вити мо́жем, и гнев и любоиме́ние возраща́юще. Сих ра́ди срамля́юся и ужаса́юся, у е́ллин у́бо зря име́ний презира́ющих, у нас же - неи́стовящыхся всех. А́ще бо и сих обря́щем не́ких пренебрегу́щых - ины́ми изнуря́ются: я́ростию и за́вистию - и вещь неудо́бна, чи́сто любому́дрие обрести́. Вино́вное же - не тщи́мся врачева́ния приима́ти от Писа́ний, ниже́ с поуверзе́нием им внима́ем, и болез́нию, и стена́нием, но про́сте, а́ще не́когда упражне́ние приведе́м. Сего́ ра́ди егда́ у́бо мног сор прии́де жите́йских веще́й - потопля́ет вся, и а́ще что бысть приобре́тение - погубля́ет. Ниже́ бо а́ще кто я́зву име́я, та́же целе́ние наложи́в, не со опасе́нием обя́жет, но оставит отпа́сти, и водо́ю, и пра́хом, и пы́лию, и ины́ми безчи́слеными могу́щими сокруши́ти вред его́, - ничто́же ему вящше сбудется, но не от немощи целений, но от своего злострадания.

Сие и нам случатися обыче, егда́ боже́ственым у́бо словесе́м ма́ло внима́ем, жите́йским же внеза́пу себе отдаем и непреста́нне. Си́це бо се́яние подавля́ется все, и вся безпло́дна быва́ют. Да́же у́бо не сие будет, ма́ло да прозри́м, да возри́м на не́бо и прини́кнем в гробы́ и ра́ки отше́дших. И нас бо са́мый сей ожида́ет коне́ц, и та же отше́ствия ну́жда мно́жицею пре́жде ве́чера нам надста́нет.

Да приготовля́емся у́бо ко исхо́ду сему́: и́бо мно́гих нам тре́ба есть напу́тных. Поне́же и мног зной та́мо, мно́га сухота́, мно́га пусты́ня. Несть в гости́нницы обита́ти про́чее, несть купи́ти что, не вся отсю́ду взе́мшему. Услы́ши у́бо, что глаго́лют де́вы: «Иди́те к продаю́щим и купи́те», но не обрето́ша отше́дше. И па́ки, что рече́ Авраа́м: «Я́ко про́пасть ве́лия межь на́ми и ва́ми». Услы́ши что рече́ Иезеки́иль о дни о́ном: «Я́ко Но́е и И́ов и Дании́л сыно́в свои́х не изба́вят». Но нам не бу́ди сих слы́шати глаго́л, но довле́юща ве́чныя жи́зни взе́мшим отсю́ду напу́тная, со дерзнове́нием уви́дети Го́спода на́шего Иису́са Христа́, И́мже и с Ни́мже Отцу́ сла́ва со Святы́м Ду́хом, ны́не и при́сно и во ве́ки веко́в. Ами́нь.

Прии́де же [Па́вел] в Дервь и Ли́стру. И се учени́к не́кий бе ту и́менем Тимофе́й, сын жены́ неќия иуде́яныня ве́рны, отца́ же е́ллина: и́же свиде́тельствован бе от су́щих в Ли́стре и Икони́и бра́тии. Сего́ восхоте́ Па́вел с собо́ю изы́ти, и прие́м обре́за его́ за иуде́й су́щих на ме́стех оне́х. Ве́даху бо вси отца́ его́, я́ко е́ллин бя́ше.

Толкова́ние Златоу́стаго: Вои́стинну досто́йно есть Па́влову ра́зуму диви́тися: толи́ко спира́яся о обре́зании, вся подвиза́в и ника́коже отступи́в, да́же не испра́вит обре́зания - своего́ же ученика́ обре́за. И́же ине́м возбраня́ше, се сам сотвори́. Ничто́же есть разу́мнейшее, я́ко все е́же есть на по́льзу душе́вную твори́ти.

«Иуде́ев ра́ди рече́ су́щых во о́ных ме́стех» - не бы́ша у́бо терпе́ли от необре́заннаго сло́во слы́шати. И зри бы́вшее исправле́ние: обре́за Па́вел Тимофе́я, да обре́зание низложи́т.

«Уче́ния бо рече́ апо́стольская пропове́даша». Ви́диши ли де́ло сопроти́вно, и сопротивле́ния ра́ди утвержде́ние ве́ры? Си́це це́ркви зи́ждаху, необре́зание пропове́дуя, и сам обрез́ует.

«Сего́ восхоте́ изыти́ с ним». И чудне́йше, я́ко и приведе́ его́.

«Умножа́хуся число́м рече́ по вся дни». Ви́диши ли приобре́тение обре́зание? Вину́ бо обре́зания ученицы́ не ви́дяху, то́чию Па́вел и Тимофе́й. А́ще бо бы́ша уви́дели, я́ко сего́ ра́ди обрез́а и́, да обре́зание разреши́т - в нача́ле не бы́ша слы́шали его́. Ны́не же неве́дение бо́льше их по́льзова: мня́ще у́бо его́ я́ко зако́ну храни́теля се сотвори́. С ра́достию и того́ уче́ние его́ прие́мше, и по ма́лу наказа́ни бы́вша, оступи́ша древ́них: е́же не бы у́бо бы́ло, а́ще изнача́ла вину́ уви́дели бы́ша. Уви́девше же вину́, не́цыи отврати́шася. Отврати́вше же ся не услы́шаша. Не услы́шавше же, пребы́ша в пе́рвой пре́лести. А́щели хо́щет кто опа́сно разуме́ти апо́стольский ра́зум, я́ко вся творя́ху спасе́ния ра́ди иуде́йскаго - того́ самого́ Па́вла да у́зрит учи́теля вселе́нней, очи́стившегося во́лею про́чиих апо́стол и во святи́лищи возвеща́юща исполне́ние очище́ния. Обря́щет кто и верхо́вного ученико́м Петра́, повину́вшуся лицеме́рному иуде́йству. И сия́ обоя́ апо́столы, ничто́же отню́д не поврежда́ше: «Бых рече́ иуде́ом я́ко иуде́янин» и про́чая. Бысть иуде́ом спасе́нию вина́ и е́же ко Христу́ ве́ре нача́ло, я́ко учи́теля име́яху таковы́, и́хже мня́ху храня́ща Зако́н.

Су́щее: И я́коже прохожда́ху гра́ды, предая́ху им храни́ти уста́вы изложе́ныя апо́стол и ста́рец живу́щих в Иерусали́ме. Це́ркви же у́бо утвержа́хуся ве́рою и умножа́хуся число́м по вся дни.

Аммо́ниево: Уче́ния глаго́лет, не плотско́му смотре́нию та́инство, но я́же сохраня́юща обре́зание и ели́ка сим подо́бна я́же в зако́не бы́ша: е́же удаля́тися идоложе́ртвеных, и кро́ве, и уда́вленны, и блуда́. Сия́ изво́лишася Святы́м Ду́хом и запове́дашася су́щим, во Иерусали́ме ученико́м.

«И прия́та бы́ша во Антиохи́и». Ви́диши, я́ко не то́чию не повреди́ обре́зание Тимофе́ево, но и бо́льше по́лзова?

Су́щее: Проше́дше у́бо Фриги́ю и Галати́йскую страну́, возбране́ни бы́ша от Свята́го Ду́ха глаго́лати сло́во во Аси́и. Прише́дше в Миси́ю, покуша́хуся в Вифини́ю поити́: и не оста́ви их Дух. Прише́дше же в Миси́ю, снидо́ша в Троя́ду: и виде́ние в нощи́ яви́ся Па́влу, муж же не́кий македо́нянин бе стоя́ и моля́ его́ глаго́ля: «Прише́д в Македо́нию, помози́ нам».

Толкова́ние Аммо́ниево: Зри, я́ко ничто́же творя́ху свое́ю вла́стию апо́столы, но вся я́же творя́ху, Святы́м Ду́хом каса́еми творя́ху или́ не творя́ху. Те́мже у́бо не подоба́ет укоря́ти апо́столы быва́ема, или́ испы́товати я́же Святы́м Ду́хом изобража́ема. Не подоба́ет бо иска́ти, что ра́ди не повеле́ Па́влови пропове́дати во Аси́и.

Не ктому́ а́нгелом, я́же Фили́ппу и Корни́лию, но «во сне яви́ся ему́» рече́. Про́чее челове́честейшее, а не боже́ственнейше: иде́же у́бо подо́бно есть ве́ровати – челове́честейшее, иде́же ли ну́жда ве́лия - боже́ственнейши. Поне́же бо пропове́дати идя́ше то́кмо, на се сон явля́ется ему́. Не пропове́дати же - не бы́ таково́е виде́ние ве́ровал. На се у́бо Дух Святы́й открыва́ет, ели́ко суть на о́бщую по́лзу во сне виде́ния и благоче́стию прили́чна, сия́ подоба́ет ве́ровати. Сия́ у́бо то́чию и в кни́гах пи́санна суть, про́чая же вся ве́ровати не подоба́ет: от бе́са бо суть.

Су́щее: Егда́ же виде́ние ви́де, а́бие взыска́хом изы́ти в Македо́нию, разуме́вше я́ко призва́ ны Госпо́дь благовести́ти им. Отве́зшежеся от Троя́ды, приидо́хом в Самофра́к, во у́трии же - в Неапо́ль, отту́ду же - в Филиппу́сы, и́же есть пе́рвая часть Македо́нии, град Колони́я. Бе́хом же в том гра́де пребыва́ющи дни не́кия.

Толкова́ние Аммо́ниево: «Разуме́юще, я́ко призва́ ны Госпо́дь» рече́. Си́речь, смотри́хом: я́ко Па́влу ви́девшу, и никому́ ино́му виде́ние, ка́ко возбране́ни бы́хом Святы́м Ду́хом, и показа́ние ме́ста: о сих всех смотри́хом рече́. Та́же и незакосне́ние пла́ванию, но и в самого́ ко́реня македо́нскаго бы́ша. И вся мимоше́дше, в Филиппу́се пребы́ша. Коло́ния же ‐ и́мя вели́честву гра́да есть. Зна́менай, я́ко с Па́влом Лука́ бе в гра́дех сих: я́ко и свое́ ли́це влага́ет глаго́ля: «Призва́ ны Госпо́дь, и па́ки изыдо́хом вне гра́да».

Су́щее: В день же суббо́тный изыдо́хом вон из гра́да при реце́, иде́же мня́шеся моли́твенница быти. И се́дше, глаго́лахом к собра́вшимся жена́м. И не́кая жена́ и́менем Лиди́я, порфиропрода́лница от гра́да фиати́рскаго, чту́щи Бо́га, послу́шаше, ея́же се́рдце отве́рзе Госпо́дь внима́ти глаго́лемым от Па́вла: Я́коже крести́ся та и дом ея́, умо́ли глаго́лющи: «А́ще усмотри́сте мя ве́рну Го́сподеви бы́ти, вше́дше в дом мой пребу́дите». И прину́ди нас.

Толкова́ние Златоу́стаго: «При реце́, рече́, иде́же мня́шеся моли́твенница бы́ти»: безмо́лвия ра́ди, не су́щу та́мо собо́рищу при реце́ вне гра́да, о́тай избира́хуся мня́щиися благочести́вы. Не иде́же со́нмище бя́ше то́чию, но и вне моли́твы творя́ху, ме́сто не́кое отлуча́ще.

«И не́кая жена́ и́менем Ли́дия» рече́. Зри прему́дрость смире́нней и убо́зей жене́: пе́рвее та Бо́га свиде́тельствова: «Отве́рзе ей Госпо́дь се́рдце, рече́, внима́ти глаго́лемым Па́влом». Отверза́ет Бог хотя́щая сердца́: и е́же отве́рсти - Бо́жие бе, а е́же внима́ти глаго́лемых – тоя́: я́коже ре́щи, боже́ственное и челове́ческое бе.

«Вне гра́да» рече́: прили́чно ме́сто бе ко слы́шанию, бед и искуше́ний свобо́дно. Зри, ка́ко отве́рзе Бог се́рдце люде́й: Сам у́бо Влады́ка глаго́лет: «Испыта́йте писа́ния». Не испыту́яй, не обрета́ет иско́мое: я́коже и о Корни́лии рече́но бысть.

Вопро́с: Что у́бо рече́м, я́ко отверза́ет Бог две́ри благочести́ве живу́щим - прельще́ным же в ве́ре оте́ческаго ра́ди преда́ннаго злове́рия, се у́бо и се бысть?

Отве́т: Благочести́ва бе, не ве́дяше же ка́ко спасти́ся, е́же Госпо́дь отве́рзе оте́ческаго ра́ди уче́ния. Егда́ же не отверза́ет Бог се́рдца не́коего: сего́ ра́ди не отверза́ет, поне́же безбо́жен есть, всу́е сло́во прие́млет. А́ще и явле́нным показа́нием соста́вит ему́ кто боже́ственное сло́во, я́коже и апо́столы, зна́мения и чудеса́ творя́ще: но хотя́щии рабо́тати свое́й стра́сти и зло́бе не приима́ху сло́во. И са́ми себе́ свое́й поги́бели пови́нны су́ще. Никогда́ у́бо Бог поспешеству́ет кого́ на зло́е, но на благо́е свои́м человеколю́бием благоволи́т. Не бя́ху у́бо апо́столы исправля́юще, но прише́ствующая им благода́ть. О́нем у́бо бе прохожда́ти и пропове́дати, а е́же твори́ти - поспешеству́юще Бо́гу.

«И крести́ся рече́ сама́ и весь дом, и зело́ пону́дивши апо́столы, прие́млет их в хра́мину свою́». Ви́диши ли ве́ру? Ви́диши ли прилежа́ние? «И прину́ди нас» рече́. Си́речь, ученико́м не хотя́щим, та пону́ди. Кого́ у́бо не бы́ша омягчи́ли таковы́ глаго́лы? Почто́ же су́щая с Па́влом не хотя́ху, но ну́дити их оставля́ху? Я́ко да на бо́льшее усе́рдие приведу́т ю́: поне́же Христо́с глаго́лаше: «Кто есть досто́ин, вопроша́йте, и ту пребыва́йте». Пребыва́ет Петр у Си́мона усмаря́, Па́вел же у жены́ багрянопрода́вицы и стра́нной.

Коне́ц толкова́нию.