Ве́сте ли у́бо, отку́ду нам речь нача́ся найпе́рво, или́ где соста́вися, или́ чим нача́хом, или́ приста́хом, или́ от ко́его ра́зума в ко́ем конча́ся, пе́рвыя бесе́ды словеса́? Но вас у́бо мню забы́вша, где ны сло́во оста́ : аз вем, и не творю́ вас вино́вны при том, ни укаря́ю. Ко́ждо бо вас жену́ и́мать, де́ти пита́ет, в дому́ пече́тся о всем. О́ви в во́инстве хо́дят, друзи́и рукоде́льницы, и на разли́чныя потре́бы ко́ждо вас части́т. Я́коже не ху́льни есте́ о том, но хва́лими о спеше́нии, я́коже ни еди́ну нас неде́лю не оста́висте: се бо есть похва́ла ва́шего гра́да. Мы же о сем хо́дим, и о сих поуча́емся, и о сих вся ле́та своя́ пребыва́ем. Я́коже ни пли́ща име́ти, ни хле́винец, ни златокро́вных домо́в, ни пола́т, но е́же име́ти наро́д поспеши́в, и воста́влен: не бо от ли́ствия и доброро́денства ду́бнаго, но от плода́ познава́ем.

Того́ ра́ди безслове́сных ското́в па́че почте́ни бы́хом, я́коже сло́во име́ти, и слове́с приима́ти, и сло́ва жела́ти. Челове́к не жела́я словесе́, вельми́ па́че безслове́снее скота́ есть, не ве́дый почто́ почте́н бысть, и отку́ду и́мать честь. Да до́бре глаго́лаше проро́к: «Челове́к в че́сти сый не разуме́, приложи́ся скоте́х несмы́сленых и уподо́бися им». Челове́к слове́сен, словесе́ не жела́еши. Пове́ждь ми, да какову́ и́маши просты́ню? Те́мже у́бо вы па́че всех мне у́ньшии, и́же к словеси́ добро́тному воскриля́етеся. Его́же ра́ди к ра́зуму прися́жем и первоглаго́ланный вряже́ние рцем.

До́лжницы бо есмы́, и сла́дце отдаю́ долг. Ни бо нищеты́ ми прино́сит, но бога́тство ми прино́сит отдая́ние. О вне́шних бо потре́бах, дол́жницы бе́гают заимода́вец, я́коже не одолжи́тися. Аз же гоню́, я́коже отда́ти, и па́че в ле́поту: О вне́шних потре́бах, до́лжныя у́бо же сотвори́т, слове́сное же отдая́ние, бога́тство ражда́ет. Что се глаго́лю? Име́нием до́лжни есмы́ не́кому, то а́ще отда́мы, не мо́жет и у мене́ бы́ти и у о́ного , от мене́ у́бо отъи́де, о́ному же прилепну́. Сло́во же, а́ще отда́мы, и со мно́ю есть, и вси и́мате е́. А́ще удержу́ сло́во и не пода́м, тогда́ убо́г есмь. Егда́ ли отда́м, тогда́ бога́тее бу́ду. А́ще не отда́м сло́ва, еди́н богате́ю. А́ще ли отда́м, со все́ми ва́ми плод принесу́. Принеси́ у́бо да отда́м долг. И что се есть?

О покая́нии сло́во бесе́довахом, указу́юще я́ко мно́зи ра́зни путие́ покая́нию, да удо́бен бу́дет на спасе́ние. А́ще бы ны еди́н путь дал, влага́ли бы́хом глаго́люще: Не мо́жем тем грясти́, и спасти́ся не мо́жем. Ны́не же отреза́я тебе́ изве́т той, не еди́н то́чию, ни два, ни три, но мно́зи и разли́чни, да мно́жество удо́бь ти сотвори́т восхо́д и́же на небеса́.

И глаго́лахом удо́бь покая́ние и никоея́же тя́жести в нем. Гре́шен ли еси́, вни́ди в це́рковь, рцы я́ко согреши́х, и раздреши́ грех.

И припове́дахом Дави́да согреши́вша и разсы́павша грехи́, та́же вторы́й положи́хом путь, е́же пла́катися о гресе́х. И глаго́лахом ко́е дело в том, ни име́ния да́ти, ни до́лга пути́ гна́ти, ни ино́го тако́го же рещи́, но пла́катися то́чию о гресе́. И приведо́хом от Писа́ния се, я́ко Бог раска́яся о Аха́ве, поне́же пла́кася и скорбе́. И Тому́ Самому́ глаго́лаше Илии́: «Ви́де ли я́ко по́йде пре́до Мно́ю Аха́в, пла́кася и скорбя́? Не и́мам сотвори́ти по гне́ву Своему́».

Та́же тре́тий путь да́хом покая́нию. Приведо́хом на среду́ фарисе́я и мздои́мца: я́ко фарисе́й презо́риве и велича́ве моля́шеся, пра́вды отпаде́, мыта́рь же смири́вся, испо́лнь пра́вды сни́де. И ни еди́наго де́ла сотвори́в, прав бысть.

Словеса́ дав, и потре́бы прия́у принеси́ у́бо да на вряже́ние прии́дем, и четве́ртый путь покая́нию да́мы. Кий же се? Меню́ цари́цу доброде́телем, ско́ро отверза́ющу кама́ры небе́сныя, челове́ком сове́тницу до́блюю, вели́ко де́ло ми́лостыни. Того́ ра́ди и Соломо́н вопия́ше: «Вели́ко челове́ком и че́стно, муж ми́лостив». Вели́ка чудеса́ ми́лостыни: пререза́ет возду́х, прехо́дит луну́, прехо́дит лучи́ со́лнечныя, на са́мыя круги́ восхо́дит небе́сныя. Но и ту не ста́ет, но и не́бо небе́сное прехо́дит, и мно́жество а́нгельское преры́щет, и ли́ки арха́нгельския, и вы́ше того́ вся си́лы, и пред саме́м тем ста́нет Престо́лом Ца́рским. И от того́ самого́ Писа́ния навы́кни се. Рече́ бо: «Корни́лие, моли́твы твоя́ и ми́лостыня твоя́ взыдо́ша пред Бо́га». Есть ти пред Ним ста́ти, а́ще и грехи́ мно́ги и́маши. Ми́лость же есть побе́дница, не бои́тся: никто́же бо ей го́рних сил сопроти́вится. До́лга прости́ своего́, свое́ рукописа́ние рука́ма нося́щи. Того́ бо есть Влады́ки глас, «я́ко и́же а́ще сотвори́т еди́ному от ху́ждших, Мне сотвори́л есть»: я́коже у́бо ели́ко а́ще и́маши ине́х грех, претя́ гнет ми́лостыня всех. Или́ не ве́си во Ева́нгелии ука́заннаго о десяти́х де́вах? Ка́ко о́вы не име́вша ми́лость, де́вство же держа́ще, вне пребы́ша неве́стника.

Бя́ху бо рече́ дев пять юро́дивы, пять же му́дрых, и му́дрыя у́бо ма́сло имя́ху, юро́дивыя же ма́сла не имя́ху, и свети́ла их угаса́ху. Прише́дше же юро́дивыя к му́дрым, ре́ша: «Дади́те и нам ма́сло от сосу́д ва́ших».

Стыжу́ся и обрыда́ю и пла́чу, егда́ де́ву юро́диву слы́шу. Обрыда́ю сию́ и мя, то слы́ша. По толи́це добро́те, по толи́це воздержа́нии де́вственем, по воскриле́нии те́ла на не́бо, по рече́нии е́же име́ти с го́рними си́лами, и де́ло сотерпе́ти по огня́ сла́стнаго попра́нии. Того́ ра́ди юро́дивии, поне́же бо́льшее сотвори́ша, ма́лым же побежде́ни бы́ша.

И приидо́ша рече́ юро́дивыя и ре́ша му́дрым: «Дади́те нам ма́сло от сосу́д ва́ших». Они́же ре́ша: «Не мо́жем да́ти вам, еда́ не довле́ет нам и вам».

И не безми́лостия ра́ди сотворя́ху, ни зло́бою, ни недоста́тка ра́ди: хотя́ше бо Госпо́дь их Неве́стник приити́. Имя́ху ти́и свети́ла, но не имя́ху ми́лость. Огнь бо есть де́вство, ма́сло же ми́лость. Я́коже бо свети́льный огнь, а́ще ма́сла не и́мать напая́юща, угаса́ет: та́коже и де́вство, а́ще не и́мать ми́лостыни, угаса́ет.

«Да́дите и нам ма́сло от сосу́д ва́ших». Сия́ же к ним ре́ша: «Не мо́жем да́ти вам, еда́ ка́ко не довле́ет нам и вам, еда́ ка́ко хотя́ще вни́ти вся, вси оста́нем. Но ше́дше купи́те от продаю́щих».

И кто суть продаю́щии ма́сло сие́? Убо́зии, и́же пред ми́лостынею седя́щии. И коли́цем? Ели́цем же хо́щеши: си́це ли ти не зазира́ет, да не убо́жеством изве́та сотвори́ши. Ели́коже и́маши, толи́цем же купи́. И́маши ли ме́дницу? Купи́, не бо́йся, поне́же малоце́нно, не́бо, но поне́же человеколюби́в Влады́ка. Не и́маши ли ме́дницы? Ча́шу дай студены́ воды́. Ко́е тя́жкое есть в том? «И́же а́ще дасть рече́ ча́шу студены́ воды́ еди́ному от ху́ждших сих Мене́ ра́ди, не погуби́т мзды своея́».

Ку́пство небе́сное есть, а мы лени́мся. Даждь хлеб, и приими́ рай. Ма́ло даждь, приими́ вели́ко. Даждь ме́ртвое, и приими́ безсме́ртное. Тле́нная даждь, и возми́ нетле́нная. Хоте́л бых да бы торг был, добр куп имы́й, изоби́ль лежи́т, и мно́гое на ма́ле дае́мо: то не бы́сте ли име́ния продая́ли, и все оста́вивше, поку́п той ся я́ли? Да иже ли тле́нная того́, толи́ко показа́ете спеше́ние, а и́же ку́пство безсме́ртия ‐ лени́теся и возлежи́те.

Даждь ни́щему, да ты молчи́ши, и не све́дый уст и́же за тя отвеща́ют, ми́лости стоя́щи и помога́ющи: испове́дающи избавле́ние есть души́ ми́лость. Сего́ ра́ди я́ко умыва́льница воды́ напо́лнена, пред вхо́ды церко́вными поста́влены суть, да омыва́еши ру́це: та́кожде и ни́щии вне чи́стых прегра́д церко́вных седя́т, да омы́еши ру́це душе́внеи. Умы́л ли еси ру́це чу́вственеи водо́ю? Умы́й ру́це душе́внеи ми́лостию.

А убо́жеством не извеща́йся. Вдова́ она́ после́дним пода́ним в гла́д Илию́ угости́. И нищета́ на спо́ну не бысть ей, но со мно́гою ра́достию его́ прия́т. Те́мже и досто́йны да́ры прия́, и пожа́ клас ми́лостный . Но вас не рече́т кто послуша́яй: «Даждь ми и ны́не Илию́». Что про́сиши Илию́? Го́спода ти даю́ Илиина́, ты не́гли пита́еши Его́? Илию́ а́ще бы обре́л, ка́ко и́ бы угости́л? Се Христо́в есть отве́т: «И́же а́ще сотвори́т еди́ному от сих ху́ждших, Мне сотвори́л есть».

Хоте́л бых да бы царь еди́ного не́кого призва́л пред рабы́, и да бы рекл к ним: «Благода́рствите сего́ вельми́ в мене́ ме́сто. Сий бо мя в нищете́ су́ща вели́це прекорми́ и угости́. Сий ми мно́го добродея́ние во вре́мя ну́жно сотвори́», ка́ко не бы ко́ждо сам ся пове́ргл? Ка́ко не бы́ша име́ния своя́ вся тому́ да́ли, ему́же царь благода́рствит? Ка́ко не бы́ша отмсти́ли? Ка́ко не бы ко́ждо сам ся поспеши́л ему́ преда́ти и придружи́ти?

Да а́ще о царе́ челове́цы толи́ку честь и́мамы, помы́сли Христа́ во Он день зову́ща пред а́нгелы и глаго́люща: «Сий не све́дый доброде́тельствова Ми, сей и а́лчна Мя прекорми́. Сий стра́нна Мя су́ща подъя́». Разуме́й упова́ние е́же пре́д а́нгелы, хвалу́ я́же пред несве́дными наро́ды о́неми. Ка́ко бо, о не́мже сведе́тельствует Христо́с, не и́мать упова́ния па́че а́нгел?

Вели́ко ору́дие у́бо ми́лость, бра́тие. Того́ ра́ди молю́, поту́да ся и́мем , е́йже несть ничто́же то́чно дово́льное: и́ны грехи́ загла́дити, и суд отгна́ти. И тебе́ молча́щу, стоя́т и помога́ют. Па́че же тебе́ молча́щу - не све́да уст ни́щих благода́рствят тя, па́че же и не потре́ба слове́с усто́м, стоя́щим тем. Ви́диши ли неизрече́нныя благосты́ни от ми́лости? А мы лени́мся и возлежи́м во вре́мя ку́пли. Да́ждь проти́ву си́ле хлеб. Не и́маши ли хлеба? Даждь ме́дницу, даждь ча́шу студены́ воды́. Не и́маши ли сего́? Постени́ с печа́льным, и и́маши мзду соверше́ну: не по ну́жди мзда, но по изволе́нию.

Но досе́ле да́же еще́ о сем бесе́довахом, е́же в руку́ сло́во то, того́ изыдо́хом. Но се у́бо прии́дем на предлежи́мое, и о юро́дивых де́вах сло́во начне́м, да подража́ния убежи́м.

«Дади́те нам ма́сла от сосу́д ва́ших». Му́дрыя же к ним: «Не мо́жем да́ти вам, еда́ ка́ко не довле́ет нам и вам. Но ше́дше купи́те у продаю́щих». Иду́щим же им купи́ти, прииде неве́стник, и иму́щая свети́ла внидо́ша с ним, и затвори́ся дверь неве́стнику. Приидо́ша же и пять юро́дивых, и ударя́ху в двери вопию́ще и глаго́люще: «Го́споди, отве́рзи нам». И глас отъютрью́ду, от неве́стника к ним: «Отъиди́те от Мене́, не вем вас».

У́ го́ре! По толи́це труде́, что слы́шаша ты́я? «Не ве́де вас», рече́. Ре́кше, все в пу́стошь вели́кое име́ние де́вственое сохрани́ся у вас. Помы́сли, по коли́цех труде́х изнури́шася. Егда́ пита́ние лихо́е восхласти́ша, егда́ к го́рним си́лам реть име́ша, егда́ жите́йским посмея́шася потре́бам, егда́ вар зно́я подъя́ша вели́кий, егда́ страсть преидо́ша, егда́ от земли́ на не́бо воскрили́шася, егда́ теле́сныя печа́ти не раскази́ша, егда́ о́браз де́вственый приобрето́ша, егда́ пло́тныя беды́ попра́ша, егда́ естество́ забы́ша, егда́ в телеси́ безпло́тных сотвори́ша, егда́ вели́кое и непобеди́мое име́ние приобрето́ша ‐ тогда́ слы́шаша: «Иди́те от Мене́, не вем вас».

Но не мни у́бо ма́ло су́ще де́вство: я́коже никто́же от пе́рвых мо́же того́ сохрани́ти. Того́ ра́ди и благода́ть вели́ка, поне́же я́же бе́ша чу́дна во проро́цех и в пе́рвых, та́же ны́не удо́бь преоби́дима суть. Что бо бе тя́же[й] и бедне́е пе́рвое ? Не де́вство ли и сме́рти презре́ние? Но то ны́не отрокови́цы худы́ преоби́дят. Тя́жко бо и зело́ че́стно де́вственое име́ние, толма́ я́коже никому́же пе́рвых того́ держа́ти. Ной пра́ведный свиде́тельствован Бо́гом, но и жену́ име́. Авраа́м та́кожде, Исаа́к, и Иа́ков, прича́стницы с ним обет́а и вели́цыи Бо́жии дру́зи, мно́зими управле́нии бы́ша, жены́ име́ша. [Целому́дрен Ио́сиф отреши́ся вели́каго греха́ прелюбодея́ния, но и той живя́ше с жено́ю,] тя́жко бо бе заве́т де́вственый. Отто́ле бысть кре́пко де́вство, отне́лиже цвет е́же от де́вства прозябе́. Никто́же у́бо от пе́рвых возмо́же де́вство содержа́ти: вели́ко бо есть де́ло восхласти́ти .

Назна́менай сло́вом де́вственый о́браз и навы́кни вели́чество добро́тное, я́ко рать и́мать по вся дни, николи́же могу́щу умо́лкнути. Горе́е стра́нныя ра́ти сия́ рать, стра́нная бо рать и вре́мя, ника́ко потерпе́ния и́мать на схо́ды: и овогда́ со́нмутся, овогода́же ни. Го́дове бо суть и чин ра́ти же я́же на де́вство, несть потерпе́ния: диа́вол бо есть боря́йся, ни го́да нападе́нию храни́ти ве́дый, ни учине́ния наше́ствие ожида́я, но блюде́т при́сно, ища́ деви́цу еди́ну обрести́, да сме́ртню наведе́т я́зву. И николи́же почи́ти деви́цы ра́ти прие́млюще, но в себе́ властели́на но́сит и ра́тника. Осужде́ницы же у́бо, а́ще и в час ви́дят, не та́коже стра́ждут. Деви́ца же, а́може да любои́дет, судию́ своего́ но́сит и ра́тника. Ра́тник же ни ве́чер ей дасть поко́я, ни у́тро, ни но́щию, ни полу́дне, но бо́рет при́сно сласть прилага́я, бра́ком вражду́я, ка́ко бы от нея́ отгна́ти добро́ту, и ка́ко зло в ней бы роди́л, ка́ко целому́дрство ея́ отжене́т, и ка́ко блуд в ней всади́т. Жже́тся пещь сла́стная по вся часы́, пребыва́ет мя́гце раждиза́ема. Разуме́й, коли́к труд есть того́ управле́ния. Но о́ны по всем том слы́шаша: «Отъиди́те, не ве́де вас».

Вели́ко де́ло де́вства. Егда́ и́мать и сестру́ ми́лостыню, ничто́же ей одоле́ет от лю́тых, но вы́щши всех есть. Того́ ра́ди у́бо о́ны не внидо́ша, поне́же с де́вством ми́лости не имя́ху. Мно́га сра́ма сло́во досто́йно: со сла́стию бра́шася и победи́ша, име́ния ли не презре́, но де́вою отве́ргшися, житию́ распе́ншися - име́ния ли тре́буеши? У́не, да бы му́жу хоте́ла, не тольма́ бы грех был: единосу́щественаго естества́ ве́щи хо́щеши. Бу́ди да мужа́тицы о́ны неми́лостие зле показу́ют изве́та ра́ди де́тскаго. А́ще бо им рече́ши: «Даждь ми ми́лостыню», - «Ча́да и́мам рече́ши, и не могу́». Бог ти есть дал де́ти, плод чре́вный прия́, да человеколюби́ва бу́деши, а не да без ми́лости размева́ти. Хо́щеши прича́стие добро́ оста́вити ча́дом свои́м, оста́ви ми́лость, да и вси тя похва́лят и вельми́ слову́щу па́мять оста́виши ча́дом свои́м. Ты же ни чад иму́щи, но распя́та житию́, почто́ име́ния собира́еши?

Но сло́во нам еще́ соду́шно, е́же от пути́ ми́лостыни глаго́лахом, я́ко вели́ка приобре́тель ми́лостыня. От того́ прия́ нас неизрече́нная пучи́на де́вственная. И́маши у́бо вели́ко покая́ние ми́лостыню, изба́вити соу́з грехо́вных могу́щее. Но ищи́ други́й путь покая́нию, удо́бее зело́, и́мже мо́жеши гонзну́ти согреше́ний.

Кий же той есть? Не ча́стое ли и неотсту́пное моли́твеное прилежа́ние? Моли́ся у́бо по вся часы́, и не стужа́й си моля́ся. Ни лени́ве человеколю́бия прося́, и не отврати́т тебе́ пребыва́юща, но прости́т от грехо́в и даст ти проше́ния. Моля́ же ся, а́ще не услы́шан бу́деши, пребыва́й моля́ся, да услы́шан бу́деши. И не глаго́ли, «я́ко мно́го моли́хся, и не услы́шахся». Не бо, но се мно́гажды на по́льзу ти бу́дет: весть бо я́ко лени́в еси́, и возлежи́ши. А́ще получи́ши потре́бу, отъи́деши ктому́ не моля́ся. Изве́та ра́ди потре́бнаго приводи́мь еси́, да часте́е к Бо́гу поглаго́леши, и на моли́тву части́ши. Ели́ко бо в такове́й беде́ сый и ору́жие имы́й, лени́шися и на моли́тве не пребыва́еши, то како́в бы, а́ще не потре́бовал ничто́же? Я́коже уже́ по́льзу твою́ Той твори́т, хотя́, да не отступа́еши моли́тв. Пребыва́й у́бо моля́ся, а не лени́ся. Мно́го бо мо́жет любле́ние моли́тва принести́. И не я́ко ма́ло ору́дие мни моли́тву, и я́коже моли́тва оста́вит грехи́. От святы́х Ева́нгелий се уве́ждь. Что бо рече́? «Уподо́бися Ца́рство небе́сное челове́ку, и́же затвори́ дв́ери своя́, прии́де же не́кто ве́чер, хотя́ взя́ти хле́бы от него́, толкну́в же рече́: «Отве́рзи ми я́ко тре́бую хле́бы». Той же к нему́: «Не могу́ ти ны́не, возлего́хом бо, и мы, и де́ти». Сей же пребыва́ше в две́ри бия́, и па́ки рече́ к нему́: «Не могу́ да́ти, лежи́м бо и мы, и де́ти». Сей же то слы́шав, пребыва́ше толки́й, а не отходя́. Доне́леже глаго́ла господи́н до́му: «Воста́ните и дади́те ему́». И рече́: Ами́нь глаго́лю вам: а́ще и не даст ему́ поне́же друг ему есть, то безсту́дства ра́ди вдаст ему́, ели́ка тре́бует». Учи́т тя у́бо ча́сто моли́тися, а не лени́тися: но а́ще и не во́змеши, тогда́ пребу́деши, доне́леже во́змеши.

И мно́ги и́ны пути́ таки́ же обря́щеши в Писа́нии. То́жде покая́ние пред Христо́вым прише́ствием пропове́дашеся Иереми́ем проро́ком: «Еда́ па́даяй не воста́нет или́ обраща́яйся и не обрати́т ли ся?». И па́ки по соблуже́нии тоя́, си́це рех ей: «Ходи́ возврати́ся ко Мне». Да тем и и́ны пути́ разли́чны покая́нием нам дал есть Бог. Да отъи́мет всяк изве́т нам лене́ния. А́ще бо еди́н име́ли бы́хом, то тем не бы́хом могли́ вни́ти. Того́ ра́ди сего́ меча́ при́сно бои́тся диа́вол и бежи́т. Глаго́лю же, покая́ния. Согреши́л ли еси́, вни́ди в це́рковь и очи́сти грехи́ своя́. Не коли́кижды ли ся паде́ши на ку́пли, толи́кижды же и воста́неши? Та́кожде, ели́жды же а́ще согреши́ши, пока́йся о гресе́, а не отча́й себе́. Но а́ще или еди́ною, или́ второ́е согреши́ши, второ́е покайся. Не ле́ности ра́ди до конца́ отпади́ благи́х наде́жд. А́ще и в после́дней седи́не еси́, и согреши́ши ‐ прииди́ пока́йся: врачба́ бо есть, а не осужде́ние, не пыта́ния грехо́внаго творя́т, но и проще́ния о гресе́х даю́т. Бо́гу еди́ному пове́ждь грех свой, и отпу́стит ти ся грех.

И́маши же ин путь покая́ния небе́ден, наипа́че удо́бее. И кий той? Попла́чися о гресе́ свое́м. Пла́кал ли ся еси́? Зате́рл еси грех свой. И навы́кни от святы́х Ева́нгелий сие́: Петр он верх апо́стольск, пе́рвый в Це́ркви друг Христо́в, и́же объявле́ния от челове́к не прия́, но от Отца́, я́коже сведе́тельствует о нем Влады́ка: «Блаже́н еси́ Си́моне сы́ну Ио́нин, я́ко плоть и кровь не объяви́ тебе́, но Оте́ц Мой И́же есть на небесе́х». Той Петр, Петра́ же егда́ меню́, ка́мень меню́ тверд, неподви́жимь, апо́стола вели́каго позва́ннаго пе́рвое, и пе́рвое послу́шавша: той у́бо не мал грех сотвори́, но зело́ вели́к, я́коже отврещи́ся ему́ Влады́ки. Се глаго́лю, не оглаго́луя правди́ваго, но тебе́ ра́зум дая́ покая́нию. Того́ Влады́ки, Вселе́нныя всея́ Строи́теля, Спа́са всех, да с горы́ убо рече́м ра́зум в то преда́ние, рече́ ко Свои́м ученико́м Спас: «Вси вы соблазните́ся о Мне в сию́ нощь». Петр же те́плыя любве́ гото́во имы́й, рече́: «А́ще и вси соблазня́тся, но не аз, а́ ще ми ся [и] лучи́т с тобо́ю умре́ти». Что глаго́леши Пе́тре? Бог отвеща́л есть, да что ты проти́вишися? Но оба́че изволе́ние свое́ у́бо показа́, естества́ не́мощь обличава́шеся. Се же, когда́ в нощь о́ну, в ню́же творя́шеся Госпо́дня же́ртва за спасе́ние мирско́е, егда́ крест бо поставля́шеся, смерть же разоря́шеся, А́гнец же на крест возноша́шеся, в ту нощь стоя́ше Петр у у́глий гре́яшеся. И не́кая отрокови́ца прии́де, и глаго́ла ему́: «Вчера́ и ты с Челове́ком Сим бе». Сей же отвеща́: «Не вем Челове́ка Сего́». Та́же и второ́е и тре́тие сконча́ отве́т. Та́же Христо́с возре́в на Петра́, глас испусти́ возре́нием: не бо усты́ ему́ глаго́ла, да не обличи́т его́ пред жиды́, Своего́ ученика́ осрами́ти, но возре́нием глас испусти́ в того́ ме́сто: Что есть у́бо, Петре́, е́же глаго́лах, бысть. Оба́че у́бо и Петр тогда́ чу́я пла́катися нача́, и не про́сто пла́кася, но го́рце. Второ́е креще́ние слеза́ми сотвори́в, исто́чники испусти́в от о́чию слез́ныя. Но пла́кався та́ко го́рце, загла́ди грехи́ своя́, и пото́м вве́ришася ему́ ключи́ небе́снии. Ви́де ли Петро́в плач, толик грех погла́ди? Не бо бе́яше худ грех, е́же отврещи́ся своего́ Влады́ки, но вели́к и кре́пок: но оба́че сле́зы погла́диша согреше́ние.

Попла́чися у́бо и ты о гресе́, но не про́сте, ни о́бразом то́чию, но пла́чися го́рце, я́ко тогда́ Петр, от самоя́ тоя́ глубины́ серде́чныя принеси́ сле́зныя исто́чники: да ка́ко умилосе́рдився Влады́ка, прости́т тя о согреше́ннем, Человеколю́бец бо есть. Той бо рече́: «Не хощу́ сме́рти гре́шнича, я́коже обраще́нию», и покая́тися, «и жи́ти ему́». Ма́лы хо́щет мзды от тебе́, а отдае́т мно́жае. Вины́ про́сит от тебе́, да ти даст бога́тство живоно́сное. Приложи́ сле́зы, и Той пода́ст оставле́ние грехо́м. Ма́ло ты принеси́, да со упова́нием и́маши отве́т. О́во бо от Того́ есть, о́во от нас. А́ще принесе́м, па́ки подае́т от Него́. Уже́ бо все оста́влено житию́ на́шему: Той бо дал есть со́лнце, и луну́, укра́шеный лик зве́здный основа́, возду́х отры́гну, зе́млю напо́лни, мо́ре огради́, го́ры, дубра́вы, хо́лми, исто́чники, ва́пы, ре́ки, несве́домы ро́ды садо́вныя, и и́но все. Паки ты ма́ло внеси́, си́це же и горе́ нам даст.

Не лени́мся о себе́, ни отсту́пим своего́ Спа́са, толи́ку пучи́ну иму́ще и человеколюби́ва Влады́ку ка́ющася о на́ших гресе́х. Ца́рство небе́сное дал есть, и всем челове́ком блага́я, его́же о́ко не ви́де, ни у́хо не слы́ша, ни на се́рдце челове́ку не взы́де, е́же угото́ва Бог лю́бящим Его́. И не́смы ли до́лжни вси твори́ти, да и мы к Того́ приложи́м добру́ я́коже не отпа́сти? Или́ не ве́си что Па́вел глаго́лет: «И мно́го труди́ся, и мно́го побе́ды сотвори́в на диа́вола». И́же в телеси́ вселе́нную разсмотри́в, и мо́ре и возду́х обте́к, и́же крила́т вселе́нную всю обше́д, и́же ка́мением бие́мь, и́же убие́н, все и́мени ра́ди Бо́жия пострада́в, и́же гла́сом небе́сным свы́ше зван ‐ что той у́бо глаго́лет, како́в глас испусти́? «По ве́ре же взя дар от Бо́га, но и аз труди́хся». Ви́де у́бо рече́ вели́чество е́же прия́х, но не пра́здна мя су́ща обре́те: и показа́ мно́ю сотворе́ное.

Та́кожде и мы ру́це на ми́лость научи́м, да принесе́м и мы не́что. Пла́чемся о гресе́х, кричи́м о беззако́нии, да пока́жем и мы ма́ло не́что принося́щеся, а́ще и вели́кая хотя́щая да́тися нам и прехо́дят си́лу на́шу: Рай бо есть и Ца́рство небе́сное, его́же бу́ди всем нам получи́ти благода́тию и человеколю́бием Го́спода на́шего Иису́са Христа́, Ему́же сла́ва, ны́не и при́сно и во ве́ки веко́в. Ами́нь.