Великий пяток

Бою́ся глаго́лати язы́комъ и косну́тися стра́шнѣй по́вѣсти Спа́совѣ, стра́шно бо е́сть о се́й глаго́лати: Бо́гъ бо на́шъ дне́сь пре́данъ бы́сть въ ру́ки грѣ́шникомъ и нечести́вымъ человѣ́комъ. Чесо́ ра́ди у́бо пре́данъ бы́сть Святы́й Небе́сный Влады́ка, безъ грѣха́ сы́й? Ничто́же бо согрѣши́въ, пре́данъ бы́сть дне́сь. Пріи́демъ и увѣ́димъ, чесо́ ра́ди пре́данъ бы́сть Христо́съ, Спа́съ на́шъ? На́съ ра́ди нечести́выхъ пре́данъ бы́сть Влады́ка. Кто́ ся у́бо не диви́тъ и кто́ не сла́витъ? Рабо́мъ согрѣши́вшимъ Влады́ка пре́данъ бы́сть, да свободи́тъ отъ сме́рти рабы́ Своя́ согрѣ́шшія. Сы́нове поги́бельніи и ча́да те́мная, тмо́ю изы́дутъ гоня́щіи Со́лнце, могу́ще попали́ти вся́ еди́нѣмъ часо́мъ. Ви́дѣвъ же Влады́ка де́рзость и́хъ всѣ́хъ и зло́бное погна́ніе, съ кро́тостію и вся́кою благосты́нею и Свое́ю во́лею Себе́ предаде́ /л. 188 об./ въ ру́ки нечести́выхъ. И связа́вше беззако́нніи Пречи́стаго Влады́ку, руга́хуся Ему́, досажда́юще Ему́, связа́вшему крѣ́пкаго у́зами неразрѣши́мыми и разрѣши́вшему вся́ ны́ отъ у́зъ грѣхо́вныхъ. И спле́тше вѣне́цъ сво́й те́рніемъ, и́мъ же плодови́тъ бы́сть виногра́дъ іюде́йскій, руга́ющеся Ему́, и Царя́ Его́ нарица́юще, и плю́нуша тíи беззако́нніи на лице́ пречи́стаго Влады́ки, Его́же отъ о́чію боя́тся ку́пно вся́ си́лы небе́сныя, не терпя́ще сла́вы Его́. Се́ па́ки обдержи́тъ се́рдце мое́ печа́ль же и сле́зы, поразумѣ́вшу вся́ческихъ Влады́ку та́ко содержи́ма, досажде́ніемъ и укоре́ніемъ, ра́нами и заплева́ньми отъ люде́й беззако́нныхъ. Пріиди́те и уви́дите щедро́ты изря́дныя сла́дкаго Влады́ки къ рабо́мъ нево́льнымъ: раба́ имѣ́яше благопотре́бна въ ра́йстѣй пи́щи: согрѣши́вшу же ему́, привя́занъ бы́сть мучи́тели. Ви́дѣвъ же благíй и человѣколюби́вый Влады́ка, пренемога́юща раба́, милосе́рдова о не́мъ, Себе́ растя́же біе́ну бы́ти и́ми. Восхотѣ́хъ, бра́тіе, премолча́ти, изря́дныя ра́ди у́жасти у́мныя, и па́ки убоя́хся, да ся́ не отве́ргу моего́ ра́ди молча́нія благода́ти Спа́совы. Оба́че со́ страхомъ глаго́лю ва́мъ, /л. 189/ бра́тіе, и трепе́щутъ ми́ ко́сти, егда́ помяну́, я́ко Госпо́дь на́шъ Зижди́тель и Содѣ́тель е́сть всѣ́хъ, предъ Каіа́фою предстои́тъ дне́сь, я́ко еди́нъ отъ осужде́нныхъ, и еди́нъ отъ слу́гъ уда́ри Его́ въ лани́ту. Трепе́щетъ ми́ се́рдце, сія́ вся́ помышля́ющу: ра́бъ сѣди́тъ, Влады́ка же предстои́тъ. Испо́лненый беззако́нія, отвѣ́тъ дае́тъ на Безгрѣ́шнаго. Небе́са ужасо́шася, и основа́нія потрясо́шася. Ангели и арха́нгели вси́ убоя́шася. Гавріи́лъ и Михаи́лъ ли́ца своя́ скры́ша въ крилѣ́хъ. Херуви́ми у престо́ла подъ колесы́ скрыва́хуся. Серафи́ми крилы́ свои́ми сража́хуся въ ту́ годи́ну, въ ню́ же слуга́ Каіа́фль, уда́ри Влады́ку въ лани́ту. Ка́ко у́бо стерпѣ́ша основа́нія земна́я? Тру́съ и тре́петъ въ годи́ну ту́ досажде́нія Влады́чня, помышля́ю и трепе́щу, и па́ки дерза́ю, зря́ долготерпѣ́ніе блага́го Влады́ки: се́ бо у́дове мои́ трепе́щутъ, глаго́лющу ми́. Аще у́бо Содѣ́тель созда́вый человѣ́ка испе́рва руко́ю отъ пе́рсти, зауше́нъ бы́сть Творе́цъ; убои́мся, бра́тіе, слы́шаще сія́ вся́, ка́ко Спа́съ на́съ ра́ди претерпѣ́? Ра́бе окая́нный, рцы́, чесо́ ра́ди зауши́лъ еси́ Влады́ку? Вся́ко бо /л. 189 об./ раби́, егда́ свобо́дни хотя́тъ бы́ти, зауша́еми быва́ютъ, да получа́тъ свобо́ду тлѣ́нную; ты́ же, о окая́нне, Свободи́теля всѣ́хъ безгрѣ́шного, безъ зако́на зауши́лъ еси́. Каковы́я у́бо мзды́ ча́еши отъ Каіа́фы прія́ти, въ зауше́нія мѣ́сто? Еда́ у́бо нѣ́си слы́шалъ и разумѣ́лъ, я́ко Сы́нъ е́сть небе́снаго Влады́ки? И зауши́вый Влады́ку всѣ́хъ, бы́сть ра́бъ рабо́мъ, и поноше́ніе и ме́рзость, и осужде́нъ е́сть при́сно огне́мъ негаси́мымъ. Вели́ко чю́до, о бра́тіе, ви́дѣти кро́тость Христа́ Влады́ки и Царя́: зауше́нъ бо бы́въ отъ раба́, разу́мно отвѣща́, со вся́кою кро́тостію и говѣ́ніемъ. Ра́бъ сурови́тся, Влады́ка же ожида́етъ. Ра́бъ гнѣ́вается, а Влады́ка блаже́нствуетъ. Ярости же Его́ и возмуще́нію, въ ча́съ гнѣ́ва кто́ постои́тъ? Бо́гъ же на́шъ все́ претерпѣ́ Свое́ю благосты́нею. Кто́ у́бо мо́жетъ изрещи́ Твое́ долготерпѣ́ніе, о Влады́ко? Приступи́те, жела́еміи люби́мицы, къ Христо́ви, иму́ще покая́ніе и жела́ніе къ нему́. Пріиди́те у́бо и ви́димъ, что́ бы́сть дне́сь, въ Сіо́нѣ, гра́дѣ Дави́довѣ? Сѣ́мя Авраа́мле люби́мое и избра́нное, что́ содѣ́ла дне́сь? Пречи́стаго /л. 190/ Влады́ку сме́рти преда́ша. Во дне́шній де́нь Христо́съ, Спа́съ на́шъ, рука́ми беззако́нными, на́ древѣ Кре́стнѣмъ обѣ́шенъ бы́сть безъ зако́на. Пріи́демъ у́бо ны́нѣ вси́ мы́, омы́емъ тѣ́ло слеза́ми и воздыха́ніемъ, я́ко Госпо́дь на́шъ Ца́рь сла́вы, на́съ ра́ди нечести́выхъ сме́рти пре́данъ бы́сть. Кто́ ли внеза́пу слы́ша о возлю́бленнѣмъ и бли́жнѣмъ уме́ршемъ, или́ па́ки внеза́пу ви́дѣти того́ люби́маго ме́ртва, лежа́ща предъ очи́ма люби́маго его́? Но и лица́ же не омрачи́ свѣ́тлое видѣ́ніе его́. Того́ бо ви́дѣвъ со́лнце свѣ́тлое въ вы́шнихъ, досажде́ніе небе́снаго Влады́ки, на́ древѣ Кре́стнѣмъ, измѣни́ лице́ и сокры́ лучи́ своея́ свѣ́тлости, не терпя́ ви́дѣти досажде́нія Влады́чня, и печа́лію и тмо́ю са́мо ся разлія́. Па́ки Ду́хъ Святы́й, сы́й въ Це́ркви, ви́дѣвъ Сы́на на́ древѣ Кре́стнѣмъ, раздра́ церко́вныя красоты́ свы́ше и до́ долу, и видѣ́ніемъ голуби́нымъ а́біе изы́де. Вся́ у́бо тва́рь бы́сть въ стра́сѣ и тре́петѣ, я́ко же пострада́ Спа́съ, Небе́сный Ца́рь. Мы́ же, грѣ́шницы, неради́мъ при́сно. Поне́же пре́данъ бы́сть еди́нъ Без/л. 190 об./грѣ́шный, и смѣе́мся всегда́, слы́шаще стра́сти Спа́совы и досажде́нія. Пита́емся всегда́, иму́ще вся́ко тща́ніе, е́же одѣя́ніе укра́сити. Со́лнце на́ небеси досажде́нія ра́ди Влады́чня, свою́ свѣ́тлость во тму́ преложи́, да мы́ ви́дяще, подо́бни бу́демъ. Влады́ка на Крестѣ́ тебе́ ра́ди досажде́нія прія́тъ: ты́ же, о окая́нне, ри́зами ли украша́ешися, и не трепе́щетъ ли ти́ се́рдце, и не ужаса́етъ ли ся у́мъ, сія́ стра́шная слы́ша? Еди́нъ Безгрѣ́шный, тебе́ ра́ди нечести́ваго, сме́рти пре́данъ бы́сть, досажде́ніемъ и поноше́ніемъ; ты́ же са́мъ глуми́шися, слы́ша сія́ вся́. Подоба́етъ же слу́ху вся́кому и ста́ду слове́сному, да блюде́тъ всегда́ своего́ Па́стыря и жела́етъ его́ при́сно, и срамля́ется его́. Сего́ ра́ди стра́сть пострада́, безстра́стный Влады́ка, да не у́бо кра́ситеся ри́зами тли́мыми, ниже́ па́ки пи́щею, ни бра́шны людски́ми, но и́ноческими и вся́кою чистото́ю, угоди́ти Па́стыреви. Не бу́демъ подо́бни іюде́омъ, я́ко же́стоцы и непокори́ви, отме́щущеся всегда́ Боже́ственныхъ бла́гъ и до́браго дѣ́ланія его́. Госпо́дь Вы́шній, /л. 191/ Авраа́ма ра́ди и завѣ́та его́ дѣ́льма, терпя́ше искони́ лю́демъ стро́потная, съ небесе́ у́бо ма́нну даде́ и́мъ я́сти, сíи же, не досто́йни су́ще, чеснокови́таго лу́ку жела́ху, бра́шна злосмра́дна. Во́ду па́ки даде́ и́мъ въ пусты́ни, сíи же въ тоя́ мѣ́сто, оце́тъ Ему́ да́ша, обѣ́сивше Его́ на́ древѣ. Потщи́мся у́бо, бра́тіе, да ся́ не обря́щемъ іюде́омъ прича́стницы, распе́ншимъ своего́ Влады́ку и Содѣ́теля. Убои́мся всегда́, имѣ́юще предъ очи́ма стра́сть Спа́сову, поуча́ющеся пла́катися свои́хъ страсте́й: на́съ бо ра́ди пострада́ Безстра́стный и еди́нъ Безгрѣ́шный. Что́ же мы́ о се́мъ возда́мы Ему́, бра́тіе? Вне́млемъ же себѣ́, да не ка́ко отве́ржемся Его́ страсте́й. Приступи́те, вся́ ча́да церко́вная, причасти́вшеся Кро́ви Честнѣ́й и Святѣ́й Пречи́стаго Влады́ки. Пріиди́те, да поучи́мся Госпо́днимъ Страсте́мъ, со слеза́ми и воздыха́ніемъ, разумѣва́юще въ стра́сѣ и поуча́ющеся въ тре́петѣ, глаго́люще въ себѣ́: Христо́съ, Спа́съ на́шъ, на́съ ра́ди нечести́выхъ пре́данъ бы́сть. Поучи́ся, бра́те, что́ су́ть, я́же слы́шиши? /л. 191 об./ Бо́гъ безгрѣ́шный, Сы́нъ Вы́шняго, тебе́ ра́ди пре́данъ бы́сть. Отве́рзи се́рдце твое́, и увѣ́ждь испы́тно о стра́сти Его́ и глаго́ли въ себѣ́: Бо́гъ безгрѣ́шный дне́сь пре́данъ бы́сть, дне́сь пору́ганъ бы́сть, дне́сь біе́нъ бы́сть, дне́сь оплева́нъ бы́сть, дне́сь носи́лъ е́сть терно́въ вѣне́цъ, дне́сь ра́спятъ бы́сть небе́сный Агнецъ. Да трепе́щетъ се́рдце твое́, и ужа́снется душа́ твоя́ и пла́чися всегда́, въ поуче́ніи се́мъ Стра́сти Влады́чни. Сладя́тъ бо сле́зы и просвѣща́ютъ душа́, поуча́ющася Христо́вымъ Страсте́мъ всегда́. Та́ко поуча́йся при́сно, сле́зы точа́ всегда́, похваля́я Влады́ку о Страсте́хъ Его́, я́же пострада́лъ е́сть тебе́ ра́ди, и въ де́нь прише́ствія Его́ бу́дутъ ти́ сле́зы высота́ предъ суди́щемъ Его́. Спостражди́ и ты́, поуча́яся Страсте́мъ безстра́стнаго Влады́ки. Претерпи́ напа́сти и въ печа́лѣхъ похваля́й Бо́га. Блаже́нъ бо е́сть человѣ́къ, и́же имѣ́етъ предъ очи́ма Влады́ку небе́снаго и Стра́сти Его́, и распе́нъ себе́ отъ всѣ́хъ страсте́й земны́хъ и печа́лей, и бы́сть подража́тель своего́ Влады́ки. Сíй е́сть ра́зумъ всѣ́мъ боголю́бцемъ, егда́ /л. 192/ подража́тели бу́дутъ Влады́цѣ своему́ дѣ́лы благи́ми. Ви́диши ли, о человѣ́че, Пречи́стаго Влады́ку на Крестѣ́ ви́сима, и дерза́еши не стыдя́ся, въ пи́щи или́ и въ смѣ́сѣ соверша́еши лѣ́та, я́же живе́ши на земли́? Или́ не вѣ́си, о окая́нне, я́ко сло́ва взы́щетъ распны́йся Госпо́дь о все́мъ се́мъ нерадѣ́ніи твое́мъ? Ны́нѣ слы́ша и лѣни́шися, пита́яся и кормя́, и смѣя́ся непреста́нно. Пріи́детъ же де́нь о́нъ вели́кій и стра́шный, и́же е́сть отме́стенъ, и пла́катися и́маши непреста́нно, и возопіе́ши во огни́, отъ не́мощи души́ твоея́. Кла́няютися, Влады́ко, благословлю́ Тя́, Бла́же, молю́ Тя́, Святы́й, припа́даю Ти́, Человѣколюбче, прославля́ю Тя́, Пречи́сте, я́ко Ты́ единоро́денъ еси́, Влады́ка всѣ́хъ, и еди́нъ безгрѣ́шный, мене́ ра́ди грѣ́шнаго и недосто́йнаго, сме́рти вкуси́лъ еси́, сме́рти же распя́тія, да свободи́ши, и изба́виши ду́шу грѣ́шничу, отъ лю́тыхъ беззако́ній. И что́ у́бо возда́мъ Тебѣ́ о се́мъ, о Влады́ко? Сла́ва Тебѣ́, Человѣколю́бче, мно́гихъ ра́ди щедро́тъ и милосе́рдія ра́ди Твоего́. Сла́ва Тебѣ́, Ми́лостивый, сла́ва Тебѣ́, /л. 192 об./ Долготерпѣли́вый. Сла́ва Тебѣ́, отпусти́телю всѣ́хъ прегрѣше́ній. Сла́ва Тебѣ́, соше́дый спасти́ ду́ши на́ша. Сла́ва Тебѣ́, воплоти́выйся во утро́бу Дѣви́чю. Сла́ва Тебѣ́, рожде́йся, сла́ва Тебѣ́, я́тый беззако́нными. Сла́ва Тебѣ́ оплева́нный. Сла́ва Тебѣ́, за лани́ту уда́ренный. Сла́ва Тебѣ́, распя́тый. Сла́ва Тебѣ́, погребе́нный, сла́ва Тебѣ́, воскресы́й. Сла́ва Тебѣ́, проповѣ́давый. Сла́ва Тебѣ́, увѣ́ривый ученики́ Своя́. Сла́ва Тебѣ́, вознесы́йся на небеса́. Сла́ва Тебѣ́, сѣдя́й со сла́вою и вели́чествіемъ одесну́ю Отца́, и па́ки гряды́й со святы́ми а́нгелы, суди́ти хотя́ вся́кой души́, отве́ргшейся святы́я Твоея́ Стра́сти, въ годи́ну о́ну стра́шную и тре́петную, егда́ подви́жатся си́лы небе́сныя, егда́ пріи́дутъ вку́пѣ а́нгели и арха́нгели, херуви́ми и серафи́ми, со́ страхомъ и тре́петомъ вели́кимъ, предстоя́ти предъ суди́щемъ въ годи́ну о́ну. И да покры́етъ мя́ благода́ть Твоя́, Человѣколю́бче, крило́ма свои́ма и изба́витъ ду́шу мою́ отъ стра́шнаго огня́, и скре́жета зубна́го, и тьмы́ кромѣ́шнія и пла́ча вѣ́чнаго: да глаго́лю, и благословлю́ и велича́ю Тя́. Сла́ва /л. 193/ изво́лившему спасти́ грѣ́шники мно́гими щедро́тами милосе́рдія Твоего́, ны́нѣ и при́сно и во́ вѣки вѣко́мъ, ами́нь.

Стихи́:

Стихи́ на распя́тіе:

Живы́й еси́, Бо́же, Ты́ и умерщвле́нный на Дре́вѣ;

О, мертвече́ нагíй и Бо́га Жива́го Сло́ве!

Стихи́ на сраспе́ншагося Христу́ разбо́йника:

Заключе́нная отве́рзе Еде́мская врата́;

Вложи́въ разбо́йникъ клю́чь, — е́же «помяни́ мя́!»

Во святы́й и Вели́кій пято́къ, святы́я, и спаси́тельныя, и стра́шныя Стра́сти соверша́емъ Го́спода и Бо́га Спа́са на́шего Іису́са Христа́, я́же на́съ ра́ди во́лею прія́тъ. Оплева́нія, біе́нія, зауше́нія, доса́ды, насмѣя́нія, багря́ную оде́жду, тро́сть, гу́бу, о́цетъ, гво́здія, копіе́, и по си́хъ всѣ́хъ Кре́стъ и сме́рть, — я́же вся́ въ пято́къ содѣ́яшася.

По внегда́ бо на три́десятихъ сре́бреницѣхъ отъ дру́га и ученика́ про́данъ бы́въ, предаде́ся, пре́жде ко Аннѣ отво́дится архіере́ю, и́же посыла́етъ Его́ къ Каіа́фѣ, идѣ́же оплева́нъ бы́сть и зауша́емь по лани́тѣ, ку́пно же поруга́емь и посмѣва́емь, слы́шаше: «прорцы́ на́мъ, Христе́, кто́ е́сть уда́ривый Тя́?» Та́мо же и лжесвидѣ́тели пріидо́ша оклевета́ющіи, я́ко рече́: «разори́те хра́мъ се́й, и тре́ми де́ньми воздви́гну и́». И я́ко рече́ Себе́ Сы́на Бо́жія, егда́ и архіере́й, хулы́ не терпя́, ри́зу свою́ растерза́. Утру же бы́вшу, отво́дится къ Пила́ту въ прето́ръ, и тíи не внидо́ша, глаго́летъ, да не оскверня́тся, но да ядя́тъ па́сху. Па́сху же ве́сь пра́здникъ глаго́летъ, или́ и тогда́ бы́сть, я́коже подоба́ше. Христо́съ же пре́жде еди́наго дне́ сію́ сотвори́ зако́нную па́сху, сзакла́тися хотя́ въ пято́къ.

Изше́дъ же Пила́тъ, вопроша́етъ я́, о чесо́мъ Его́ оглаго́луютъ? И, поне́же ничто́же подо́бно обрѣ́те во оглаго́ланіи, посыла́етъ Его́ къ Каіа́фѣ. Онъ же — па́ки къ Пила́ту, и́бо то́й бѣ́ на Его́ убíйство устремля́яйся. Онъ же глаго́летъ: «поими́те Его́ вы́ и распни́те, и по зако́ну ва́шему суди́те». Они́ же па́ки глаго́лютъ: «не досто́итъ на́мъ уби́ти никого́же», распя́ти Пила́та поощря́юще. Вопроша́етъ же Христа́ Пила́тъ: «а́ще ца́рь іуде́овъ е́сть?» Онъ же не исповѣ́дуетъ, но Вѣ́чный: «не бо отъ мíра сего́ Мое́ Ца́рство», глаго́летъ. Хотя́ же отрѣши́ти Его́ Пила́тъ, пе́рвѣе у́бо о́нѣмъ глаго́летъ, ни еди́ныя на Него́ вины́ благоли́чныя обрѣта́ти. Та́же еди́наго на кíйждо пра́здникъ свя́зня обы́чай отрѣша́ти предлага́етъ, — и́мже уго́денъ Вара́вва па́че Христа́ мни́тся. Пила́тъ же іуде́омъ да́руяй, би́въ Іису́са пре́жде, изво́дитъ съ во́ины, во одѣя́ніе оболче́на червле́ное, терно́вымъ же вѣнце́мъ обложе́нна, и въ десни́цу Его́ тро́сть вложи́въ, руга́ема же отъ во́инъ: «ра́дуйся! — глаго́лющихъ, — Царю́ Іуде́йскій!» Оба́че си́це ко благода́ти поруга́вся, па́ки глаго́летъ Пила́тъ: «ни еди́ну же сме́рти вину́ обрѣта́ю въ Не́мъ». Они́ же: «но мы́ Его́ уму́чимъ, глаго́люще, я́ко Себе́ имену́етъ Сы́на Бо́жія». Си́мъ же глаго́лемымъ, Іису́съ молча́ше, наро́дъ же крича́ще къ Пила́ту: «распни́, распни́ Его́!» Безче́стною бо сме́ртію обложи́ти Его́ хотя́ху, да отъ среды́ благу́ю Его́ па́мять сотворя́тъ. Пила́тъ же, а́ки бы срамля́я и́хъ, глаго́летъ: «Царя́ ли ва́шего распну́?» Они́ же не имѣ́ти глаго́лютъ и́наго царя́, но ке́саря. Поне́же бо хулу́ ре́кше, ничто́же успѣ́ша, на ке́саря возно́сятъ, да поне́ си́це неи́стовство испо́лнятъ. Глаго́лютъ бо: «вся́къ, и́же царя́ себе́ творя́й, прерѣку́етъ ке́сарю». Въ си́хъ же су́щимъ, жена́ къ Пила́ту посла́, сны́ стра́шными убоя́вшися, — «ничто́же», — глаго́лющи, — «тебѣ́ и Пра́веднику Оному; уже́ бо Его́ ра́ди мно́гая въ нощи́ пострада́хъ». И то́й, умы́вся, Кро́ве Онаго вину́ отража́етъ. Они́ же крича́ху: «Кро́вь Его́ на на́съ и на ча́да на́ша! Аще Сего́ оста́виши свобо́дна, нѣ́си дру́гъ ке́сарю». Сего́ у́бо убоя́вся Пила́тъ, а́ще и опа́сно Того́ вѣ́дый непови́нна, кре́стному осужде́нію издае́тъ, отрѣши́въ Вара́вву. Сіе́ же ви́дѣвъ Іу́да, сре́бреники пове́ргъ, отхо́дитъ и, отше́дъ, удавле́нію себе́ предаде́, на дре́вѣ обѣ́сився, послѣди́ же зѣло́ наду́вся, растерза́ется.

Во́ини у́бо, тро́стію по главѣ́ Его́ поруга́вше, обременя́ютъ Ему́ Кре́стъ. Та́же отъ Киринíи Си́мона пону́дивше, Кре́стъ понести́ задѣва́ютъ. О часѣ́ же тре́тіемъ, на Ло́бнѣмъ мѣ́стѣ бы́вше, та́мо распина́ютъ Его́, отобо́юду Тому́ и друга́я два́ разбо́йника обѣ́сивше, да и Онъ, я́ко злодѣ́й, вмѣни́тся. Ху́дости же ра́ди, раздѣле́ніе во́ини ри́замъ Его́ полага́ютъ, жре́біемъ же нешве́ную Его́ оде́жду даю́тъ, вся́кое доса́ды премно́жество дѣ́лающе. Не сія́ же то́чію, но и на Крестѣ́ су́щу руга́ющеся глаго́лаху: «уа́! разоря́яй хра́мъ и треми́ де́ньми созида́яй, спаси́ Са́мъ Себе́». И па́ки: «ины́я спасе́, Себе́ ли не мо́жетъ спасти́?» И па́ки: «а́ще Ца́рь Изра́илевъ е́сть, да сни́детъ ны́нѣ со Креста́, и вѣ́руемъ въ Него́». И у́бо а́ще и́стину глаго́лаху, подоба́ше несумнѣ́нно къ Нему́ приступи́ти, — не то́чію бо Изра́илевъ Ца́рь познава́шеся, но и всего́ мíра. Что́ бо хотя́ше, е́же помрачи́тися со́лнцу на часы́ три́, и посредѣ́ у́бо дне́? — Да всѣ́мъ бу́детъ Стра́сть явле́на. Еже земли́ трясти́ся, ка́менію разсѣда́тися, — противообра́зное іуде́овъ облича́ющему. Мно́гимъ тѣлесе́мъ воскре́снути, — во увѣре́ніе о́бщаго воскресе́нія и въ явле́ніе Стра́ждущаго си́лы. Завѣ́сѣ церко́вной раздира́тися, я́ко хра́му яря́щуся, за е́же въ не́мъ Стра́ждущему сла́виму, и мно́гимъ открыва́ющему незри́мая.

Въ тре́тій у́бо ча́съ распя́тся Христо́съ, я́коже боже́ственный Ма́рко глаго́летъ. Отъ шеста́го же часа́ до девя́таго тма́ бы́сть, егда́ и Ло́нгинъ со́тникъ пресла́вная ви́дѣвъ, и па́че со́лнца, вельми́ воззва́: «вои́стинну Сы́нъ бѣ́ Бо́жій Се́й!» Отъ разбо́йниковъ у́бо еди́нъ досажда́ше Іису́су, другíй же возбраня́ше ему́, претя́ запрети́телнѣйше, и Христа́, Сы́на Бо́жія исповѣ́дуетъ. Вѣ́рѣ же его́ Спа́съ воздая́, е́же съ Собо́ю въ раи́ обѣщава́етъ пребыва́ніе. Вся́кой у́бо доса́дѣ на Не́мъ испо́лншейся, Пила́тъ и ти́тлъ надписа́ на Не́мъ, глаго́лющь: «Іису́съ Назаряни́нъ, Ца́рь Іуде́йскій». Аще и они́ возбраня́ху не писа́ти си́це, но я́ко Онъ рече́, си́це. Пила́тъ же, «е́же писа́хъ, писа́хъ», па́ки проти́ву рече́. Та́же Спа́су возре́кшу: «жа́жду!», — иссо́пъ со о́цтомъ Ему́ растворя́ютъ. И ре́къ: «соверши́шася!» — [и] прекло́нь главу́, предаде́ ду́хъ. Всѣ́мъ же отше́дшимъ, Ма́ти Его́ предстоя́ще у Креста́, и сестра́ ея́, Марíя Клео́пова, ю́же Іа́ковъ роди́, Клео́пѣ безча́дну уме́ршу; еще́ же и Іоа́ннъ, люби́мый Ему́ учени́къ. Неразу́мніи у́бо іуде́е, ниже́ на Крестѣ́ тѣлесе́ зрѣ́ти довлѣ́еми, проси́ша Пила́та, поне́же вели́кій бѣ́ де́нь па́схи и пято́къ, да осужде́нныхъ го́лени сокруша́тся, я́ко да скорѣ́е сме́рть пріи́детъ. И о́вѣхъ у́бо го́лени сокруши́ша, еще́ бо жи́ви бя́ху. На Іису́са же прише́дше, я́ко ви́дѣша Его́ уже́ уме́рша, е́же сокруши́ти у́бо, оста́виша. Еди́нъ же нѣ́кто во́иновъ, Ло́нгинъ зово́мый, безу́мнымъ угожда́я, воздви́гъ копіе́, въ десна́я ре́бра пробода́етъ Христа́, и а́біе изы́де кро́вь и вода́. Ово у́бо, я́ко человѣ́ка, о́во же, я́ко па́че человѣ́ка. Или́, кро́вь у́бо — Боже́ственныхъ ра́ди освяще́ній прича́стія, вода́ же — креще́нія ра́ди. То́й бо двоето́чный исто́чникъ вои́стинну, е́же по на́мъ содержи́тъ та́инство. Сія́ и Іоа́ннъ, ви́дѣвъ, свидѣ́тельствова, и и́стинно е́сть свидѣ́тельство его́, я́ко предстоя́ при всѣ́хъ и ви́дя, пи́шетъ, и я́ко а́ще бы ло́жная имѣ́лъ глаго́лати, не бы́ на безче́стіе Учи́телю непщу́емая списа́лъ. Сему́, глаго́лютъ, тогда́ су́щу, сосу́домъ нѣ́кимъ отъ живото́чныхъ ре́бръ Боже́ственную и Пресвяту́ю Кро́вь прія́ти.

Си́мъ же та́ко преесте́ственно содѣ́янымъ, поне́же къ ве́черу бя́ше уже́, Іо́сифъ, и́же отъ Аримаѳе́я, исхо́дитъ, учени́къ пре́жде, я́коже про́чіи, утае́нный, и къ Пила́ту прише́дъ со дерзнове́ніемъ, я́ко зна́ему су́щу, про́ситъ тѣ́ло Іису́сово; о́нъ же взя́ти повелѣва́етъ. И у́бо съ Креста́ сіе́ сне́мъ, всеблагоговѣ́йно положи́. И уже́ прише́дшей но́щи, прихо́дитъ Никоди́мъ, нося́ смѵ́рны и ало́й нѣ́кое смѣ́шеніе, сострое́ное вре́менемъ, и плащани́цею обви́вше, я́коже обы́чай бѣ́ іуде́омъ твори́ти, бли́зу положи́ша, во изсѣ́ченномъ отъ ка́мене гро́бѣ Іо́сифовѣ, идѣ́же никто́же пре́жде лежа́, да не Христу́ воскре́сшу, ино́му воскресе́ніе напи́шутъ. Смѣше́нію же ало́я и смѵ́рны, прилѣпи́тельнымъ су́щимъ, евангели́стъ воспомяну́, — да егда́ ви́дятъ плащани́цу и суда́рь, во гро́бѣ оста́влены, не непщу́ютъ укра́дену Ему́ бы́ти: ка́ко бо свобо́дѣ толи́цей не су́щей, я́коже и отто́ргнути о́ная, си́це всажде́нная пло́ти?

Сія́ вся́ пресла́вно бы́вшая въ тогда́шнее пятка́ вре́мя, и на́мъ си́хъ всѣ́хъ па́мять твори́ти съ сокруше́ніемъ се́рдца и умиле́ніемъ богоно́сніи отцы́ повелѣ́ша.

Вѣ́домо же у́бо, я́ко въ шесты́й де́нь седми́цы, я́вѣ въ пято́къ распя́тся Госпо́дь, зане́же и въ шесты́й де́нь изнача́ла созда́тися человѣ́ку. Но и въ шесты́й ча́съ дне́ на Крестѣ́ повѣ́шенъ бы́сть, зане́ въ то́й ча́съ, я́коже глаго́лютъ, и Ада́мъ на отрече́нное дре́во ру́цѣ просте́ръ, косну́ся, и у́мре: подоба́ше бо въ о́ньже ча́съ сокруше́ну, въ то́й па́ки возсозда́тися. Въ вертогра́дѣ же — я́ко и Ада́мъ въ раи́. Го́рькое питіе́ — вкуше́ніе образова́ше. Зауше́ніе — на́шу свобо́ду явля́ше. Оплева́ніе и безче́стное обвожде́ніе — е́же о на́съ че́сть. Терно́вый вѣне́цъ — кля́твы, я́же на на́съ, отгна́ніе. Багря́ная оде́жда — за ко́жаныя ри́зы и за е́же на на́съ ца́рскую у́тварь. Гво́здіе — всеконе́чное на́шего грѣха́ недвиже́ніе. Кре́стъ — дре́во, е́же въ раи́. Пронзе́нная ре́бра — Ада́мово образова́ху ребро́, отъ него́же Ева, отъ нея́же — преступле́ніе. Копіе́ — пла́менное ору́жіе мнѣ́ отвраща́етъ. Изъ ре́бръ вода́ — о́бразъ креще́нія. Кро́вь и тро́сть — и́миже на́мъ червле́ными пи́смены, я́ко Ца́рь, дре́внее оте́чество дарова́ и подписа́.

Глаго́лется у́бо Ада́мовѣ главѣ́ та́мо лежа́ти, идѣ́же и Христо́съ — Глава́ всѣ́хъ, распя́тся. Крести́ся у́бо Христо́вою Кро́вію исте́кшею. Ло́бное же мѣ́сто глаго́лется, зане́же въ пото́пѣ восте́кшей внѣ́ земли́ Ада́мовѣ главѣ́, ко́сти то́чію носи́мѣ бы́ти, я́ко нѣ́коему чу́ду зри́мому, ю́же Соломо́нъ че́стію пра́отца, со всѣ́мъ свои́мъ во́инствомъ, ка́меніемъ мно́жайшимъ покры́. Тѣ́мже и мѣ́сто то́ отто́лѣ «Лиѳострото́нъ», сíесть «Каменопо́стланное» именова́ся. Глаго́лютъ у́бо святы́хъ изя́щніи, отъ преда́нія имѣ́ти, и самому́ Ада́му та́мо отъ а́нгела погребе́ну бы́ти. Идѣ́же у́бо тру́пъ, та́мо и Оре́лъ пріи́де — Христо́съ, Вѣ́чный Ца́рь, Но́вый Ада́мъ, ве́тхаго и дре́вомъ па́дшаго Ада́ма Дре́вомъ исцѣля́яй.

Преесте́ственнымъ и е́же о на́съ неизче́тнымъ Твои́мъ благоутро́біемъ, Христе́ Бо́же, поми́луй на́съ, ами́нь.