Стихи́:

Ианнуа́рия, му́жа добле́йшаго,

Апри́лие ме́сяц посе́чена ви́де:

С Проку́лом же Со́са и Фа́вста,

Проку́лу прекло́ньшуся, мечь посече́:

Дисиде́рие тыл вдаст к мечу́,

Посе́к прие́м и предста́ Го́сподеви:

Глас слы́шан бысть Акустио́ном глагол́ющь:

Евти́хие, посе́чен бу́ди со мно́ю:

Ианнуа́рию главу́ отсеко́ша в два́десять пе́рвый.

Си́и бя́ху при Диоклитиа́не царе́, и Тимофе́и кня́зе Камбани́йском, и́же обложе́ни бы́ша го́ркими му́ками. Архиере́й же Иануа́рий в пещь вве́ржен, и изы́де здрав. Посе́м жи́лы ему́ прере́заша, и звере́м вдан. И коне́чное мече́м посе́чен. Жена́ же не́кая вдова́ и́менем Максими́лла, единоро́дна сы́на иму́щи, и того́ погуби́вши уме́рша, и без уте́хи пла́чущи его́ лише́ния. И в себе́ вма́ле прише́дши и возре́вши и ви́девши све́рху врат церко́вных просте́рту дску, име́ющу воображе́ние свята́го Ианнуа́рия, и во ум свой вложи́вши, я́коже не́когда проро́к Елисе́й сотвори́, воскреси́в сы́на сумантяны́нина. Бо́гом бо подви́гши себе́, сотвори́ и та по подо́бию, престе́рши сы́на своего́ на одре́ ме́ртва, и взе́мши воображе́ние, свята́го Ианнуа́рия подо́бие, и положи́ на о́трочища очи́ма ко очи́ма, и уста́ ко усто́м, и про́чая удеса́ ко удесе́м его́, и со стена́нием и те́плыми слеза́ми помоли́ся глаго́лющи: «Ра́бе Бо́жий, поми́луй мя, и уте́ши ми печа́ль, воскреси́ сы́на моего́, я́ко единоро́ден ми есть». Святы́й же прекло́нься, жи́ва о́трока поста́ви жене́. Сие́ пресла́вное чу́до ви́девше вси соше́дшиися на погребе́ние ю́наго, удиви́шася сла́вяще и благодаря́ще Бо́га.

Стихи́:

Обе́щник яви́лся еси́ Фео́доре,

Страсте́м Пострада́вшему страдбо́ю [за всех же:

В два́десять пе́рвый Фео́дор на кресте́ пригвожде́н].

В ца́рство Антони́ново, обладаю́щу Фео́дору Пе́ргиею Памфили́йскою. И со тща́нием мно́гим творя́ху собра́ние и бесе́ды млади́и доброли́чнии и кра́снии взо́ром в чи́ну ти́ростнем. Тогда́ у́бо со ины́ми доброро́дными и блаже́нный сей Фео́дор ят быв, и приведе́н ко иге́мону Феодо́ту, и положи́в на него́ печа́ть я́ко и на про́чих. Святы́й же ве́рже печа́ть его́ рек: Аз зна́менан есмь от чре́ва ма́тере моея, мои́м Царе́м небе́сным Христо́м, и и́ному царю́ не во́инствую. И рече́ иге́мон: Да ко́ему царю́ вво́инился еси́? Святы́й же рече́: Сотво́ршему не́бо и зе́млю. И рече́ иге́мон: Да не жре́ши ли бого́м на́шым? И рече́ святы́й: Аз бесо́м нечи́стым никогда́же пожро́х. Тогда́ повеле́ би́ти и́. И вельми́ его́ би́вше, поста́виша и́ к вопроше́нию. И рече́ князь: Еда́ уже́ целому́дрился еси́ ко отве́том? И рече́ святы́й: А́ще бы сам позна́л Сотво́ршаго тя, поклони́лся бы ему́. Та́же се́ры и смолы́ и во́ска мно́жество стопи́вше, и на свята́го возлива́ху. Бог же не́которое чу́до помраче́ным показа́: Шу́му бо вели́ку бы́вшу, и земли́ на дво́е разсе́дшися, и иде́же огнь и сковрада́ лежа́ше, вода́ искипе́. О́ чудесе́! И огнь весь и сковраду́ погаси́, и святы́й весь здрав став. И рече́ ко иге́мону: Сие ви́дел еси́, я́ко не моея́ си́лы де́ло есть, но Христа́ Бо́га моего́ ему́же аз служу́. Да а́ще ты хо́щеши позна́ти си́лу твои́х бого́в, наклади́ други́й огнь, и разжжи́ сковраду́, и да просте́р бу́дет еди́н от во́ин твои́х, во и́мя бого́в твои́х, и тогда́ у́бо и́маши позна́ти си́лу Бо́га моего́. Во́ини же а́бие слы́шавше реко́ша: Ни го́споди, да не сотвори́ши та́ко, но па́че иере́ю бого́в сотвори́ та́ко. Ра́вно бо того́ послу́шати и́мать сковрада́ я́ко иере́я, и невреди́ти того и́мать. И то слы́шав князь повеле́ привести́ иере́я: И а́бие ста пред ним иере́й. И рече́ к нему́ иге́мон: Что ти есть и́мя? Он же рече́: Диоско́р. И рече́ к нему́ иге́мон: Ки́им волхвова́нием помазу́ются христиа́не, я́ко иду́т во огнь? Зане́же и Фео́дор невреди́мь бысть. Диоско́р рече́: Христиа́не волхвы́ не суть, да не бу́дет. Но иде́же Христо́во и́мя пригласи́тся, вся́ка бы́лия и ба́сни разруша́ются, и бе́сове трепе́щут. И рече́ иге́мон: Еда́ кре́плее есть Христо́с, па́че Ди́я? Диоско́р рече́: Дий и Зеве́с и́доли суть, глу́си и нечу́вствени. Но молю́сяти у́бо да не пону́диши мене́, е́же взы́ти на сковраду́. Но а́ще хо́щеши па́че уве́дети Диеву си́лу, паче положи́ самого́ того́ на огнь. И рече́ иге́мон: Да кто мо́жет се сотвори́ти? И рече́ Диоско́р: Повеле́нием твои́м аз се сотворю́. Да а́ще супроти́вится мне, да ве́рую я́ко мо́жет. И рече́ иге́мон: По и́стине уже́ не́си иере́й, я́ко такова́я глаго́леши. Диоско́р рече́: Подо́бныя ра́ди мы́сли бых иере́й: Ви́дех блаже́ннаго Феодо́ра тобо́ю не облада́ема и подтверди́хся, и хощу́ ны́не сво́инник его бы́ти. И рече́ иге́мон: Да внегда́ та́ко глаго́леши: взы́ди на сковраду́. Тогда́ Диско́р припаде́ ко свято́му рек: Помоли́ся о мне рабе́ Бо́жий Фео́доре. И помо́льшуся свято́му, просте́рт бысть Дио́скор на сковраду́ о́гненную, и вельми́ возопи́в: Благодарю́ тя Го́споди Иису́се Бо́же Фео́доров, приими́ ду́шу мою́ с ми́ром. И се рек предаде́ с ми́ром ду́шу Бо́гу. И а́бие ят бысть святы́й, и вве́ржен в темни́цу. Пото́м к ди́виим ко́нем за но́зе свя́зан быв, и ко́ней сну́зницы зело́ ну́ждаху. Ко́ни же безчи́нно гони́ми, низ сте́ны па́дше погибо́ша. Святы́й же боже́ственою неви́димою си́лою от уз разреше́н, и без вре́да соблюде́н. Удиви́в же всех, от ни́хже Со́крат, и Диони́сий, и́же свята́го к сну́знице ко́нем привяза́вше, изве́стоваху изря́дное не́которое виде́ние стра́шно. Ко́нем бо гони́мым, видеша колесни́цу с небесе́ сходя́щу, и свята́го избавля́ющу от уз сну́зниц, и возвы́сився спасе́, невреди́ма в прето́ре того́ поста́ви. Ко́ни же я́ко без загражде́ния не́которыми гони́ми, и запя́тым им, и низ сте́ны па́дшым, ве́ровавше и возопи́ша: Вели́к Бог христиа́нский. Иге́мон же и тех и свята́го затвори́ в темни́це, и повеле́ пещь за три дни жещи́. Тому́ же бы́вшу, и а́бие во́ином со святы́м Фео́дором вве́рженым в пещь, и поне́же свы́ше сходя́щая роса́ бя́ше ороша́ющи их, к бесе́де обрати́шася, я́же бя́ше воспомина́ние о ма́тери свята́го Фео́дора. Бя́ше бо пре́жде трию́ лет пленена́ от иноплеме́нник, и во Алода́пию со ине́ми мно́земи заведена́, и о нра́ве плене́ния бя́ше пове́дая, и мы́сляше ви́дети ю́. И вопия́ше: Го́споди Иисус́е Христе́, и чудесе́м Бог Сый, покажи́ ми ма́терь мою́ яќоже Ты ве́си: ничто́же у́бо Тебе́ не невозмо́жно, да позна́ют Твоя́ вели́чия. Такова́я убо бяше бесе́дуя и уже́ пла́меню потхну́вшу, ко сну обрати́шася. И предста́в а́нгел во сне рече́ свято́му: Не ско́рби Фео́доре, се у́зриши ма́терь твою́. Возбнув же святый пове́даше во́ином виде́ние. И та́ко еди́наче по́весть не сверши́вше, ста посреде́ пе́щи ма́ти свята́го, Фили́ппа нарица́шеся, и ви́девши сы́на своего́ его́же любля́ше, и пора́довася. И целова́ его́ и и́же с ним во́ины, и отку́ду и ка́мо прии́де, сия́ испове́давши. И святы́й ру́це на не́бо возде́в, и подоба́ющее благодаре́ние воздая́ше Бо́гу. Зау́тра же воста́в иге́мон рече́: Мни́тся ми, я́ко ни кость изоста́ла есть в пещи́ иде́же Фео́дор, и и́же с ним вве́ржени бы́вше. И а́бие не́кто от во́ин стрегу́щих пещь иды́й, и вся иге́мону сказа́в. Фео́дору же испроси́вшу дождь, и поту́хну пла́мень. Ма́тери же его́ от Алодапи́йския страны́ прише́дши внеза́пу, и вше́дши в пещь, и седя́щи я́ко в черто́зе, и бесе́доваху о Бо́зе свое́м. Се же слы́шав иге́мон ужасе́ся, и прише́д к пе́щи призва́ ма́терь свята́го, и рече́ к ней: Ты ли еси́ ма́ти Фео́дорова? Она́ же рече́: Аз есмь. И рече́ иге́мон: Претвори́ сы́на твоего́ пожре́ти бого́м, да не сам зле поги́бнет, и ты безча́дна бу́деши. Он же рече́: Сын мой ра́спят тобо́ю, пожре́т Бо́гу же́ртву хвалы́. И рече́ иге́мон: да внегда́ ты обрела́ еси́ сама́ смерть сы́ну твоему́, та́ко да бу́дет. И а́бие повеле́ святаѓо Феодора распя́ти в пещи́, а ма́терь его́ мече́м посещи́. И та́ко во́ини ко́пии избоде́ни бы́ша. Святе́й же Фили́ппе главу́ отсеко́ша, и та́ко муче́ния венце́м увязо́шася. Святы́й же Фео́дор пригвожде́н на кресте́, и за три дни ви́ся жив, та́ко отъи́де ко Го́споду. Тогда́ не́цыи от блгочести́вых, святы́х телеса́ со благоуха́ньми и поня́вами ску́тавше, положи́ша в наро́чите ме́сте.

Стихи́:

Лобжу́ ти, Фили́ппу, я́ко страда́льцу ма́терь.

Лобжу́ Фили́ппу, я́ко пострада́ мече́м.

Стихи́:

Пробо́дь копие́ ме́ртва Вы́шняго дре́вле,

Прободе́ же и два му́ченика жи́ва.

Стихи́:

Пома́зан бысть ма́слом духо́вным пре́жде кончи́ны

И непости́жимь я́влься ду́ха преле́стнаго, о́тче.

Макси́м Христо́в святи́тель бысть у́бо от ве́тхаго Ри́ма, сын бога́ту роди́телю и благове́рну. И не́кия ра́ди потре́бы оста́вив Рим прии́де в Константи́нь град. И хи́трости ра́ди и мно́гаго уче́ния и жития́ ти́хаго и опа́снаго, презви́тер поста́влен бысть Сисини́ем епи́скопом, и показа́ себе́ иску́сна во всех доброде́телех. И пребы́сть до потребле́ния еретика Несто́рия. Судо́м же царя́, и при́чтом люде́й всех, яко верный и пра́вую ве́ру держа́ патриа́рхом пост́авлен бысть в Константи́не гра́де. И до́бре упа́с ста́до Христо́во, и це́рковь кроме́ собла́зн соблю́д. И держа́ це́рковь два ле́та и шесть ме́сяц, и с ми́ром у́спе.

Стихи́:

Пасикра́тию взя́ше сече́нием держа́ву.

Валентиа́ну изгна́ страх мечь.

Христо́ва му́ченика Псанкра́т и Валенти́н, бе́ста от гра́да Родосто́ла македо́ньскаго. Во́ина су́ща христиа́на. Ви́деста же идолослужи́тели покланя́ющася ка́мению безду́шному, и поревнова́ста по Христе́ со дерзнове́нием, и Того́ еди́наго су́ща Бо́га испове́доста, а и́долы безду́шну тварь нареко́ста. И я́та бы́ста и приведе́на ко иге́мону. И пока́зану бы́вшу и́ма и́долу Аполо́ну, да пожре́та. И тем Пасикра́т плю́ну нань. И приступи́ к Пасикра́ту брат его́ при́сный, и́же бе пре́же его́ ят, и устраши́вся мук, Христа́ отве́ржеся, и сий моля́ше бра́та си пожре́ти и́долом, и избы́ти от му́ки. Он же отри́ну и́, и недосто́йна его́ наре́к своему́ ро́ду. Вопроше́ну же бы́вшу свято́му Валенти́ну, и подо́бно рече́ и сей Пасикра́ту. И тогда́ обе́ма честне́и главе́ отсеко́ша.

Стихи́:

Уже́ бу́дущаго обсия́ния хода́тай,

В мра́чнем затворе́нии Алекса́ндра.

Алекса́ндра Христо́ва му́ченица, бя́ше жена́ Диоклитиа́на царя́. Ви́девши же свята́го Гео́ргия му́чима и копие́м прободе́на и ре́бра и невреже́на, посе́м на колеси́ гво́здии соста́влене, и на нем привя́зана и низпу́щена, и те́лом раздробля́ема, и па́ки здра́ва бы́вша, и прише́дши к царю́ жру́щу ему́ и́долом, и укори́ и́. И пресла́вными чудесы́ мно́ги обрати́вши ве́ровати Христо́ви, и́же и усе́чени бы́ша вне гра́да. Друзи́и же затворе́ни бы́ша в темни́це. Тогда́ Алекса́ндра цари́ца оста́вив сла́ву ца́рства, и ве́рова Христо́ви, и испове́да Бо́га су́ща и́стинна пред царе́м, и себе́ христиа́ну нарече́. Повеле́нием же Диоклитиа́новым ведена́ бысть в темни́цу. Посе́м бы́вшу отве́ту от царя́ усе́кнути Гео́ргия и Алекса́ндру цари́цу. И се уве́девши свята́я, помоли́ся Бо́гу, и дух свой предаде́ в ру́це Го́сподеви, и та́ко сконча́ся.

Си́и святи́и му́ченицы Иса́кий и Аполло́с и Кондра́т, слуги́ царя́ Диоклитиа́на, и дру́зи бя́ху Алекса́ндре цари́це. И ви́девше ю преоби́девшу сла́ву земну́ю и тле́нную, и тле́ннаго царя́ и сме́ртнаго, и ве́ровавшу Христо́ви чуде́с ра́ди свята́го Гео́ргия, и прите́кшу к Безсме́ртному Царю́ Христу́, и того́ ра́ди уме́ршу, ве́роваша и ти́и Христо́ви. И дерзну́вше обличи́ти царе́во беззако́ние, нареко́ша его́ суро́ва и зверообра́зна, я́ко ни своея́ жены́ пощаде́вша, с не́ю же и ча́до сотвори́. Того́ ра́ди разгне́вався царь, повеле́ слуга́м я́ти я́, и в темни́цу затвори́ти. И помышля́ше царь всю нощь я́же на них смерть. За у́тра же изведе́ из темни́цы их, и повеле́ усе́кнути я́ мече́м.

Не́коему мни́ху яви́ся дия́вол преобрази́вся во а́нгела све́тла, и рече́ ему́, аз есмь Гаврии́л, по́слан есмь Бо́гом к тебе́. Он же рече́, блюди́ еда́ ко ино́му по́слан еси́. Аз бо несмь досто́ин ви́дети а́нгела во гресе́х живы́й. Он же а́бие посрами́вся и исчезе́. Те́мже и глаго́лют ста́рцы, я́ко а́ще и во и́стину яви́тся а́нгел кому́, не прие́мли его́, но смири́ся глаго́ля, несмь досто́ин ви́дети а́нгела во гресе́х живы́й. Я́коже глаго́лаше и не́кий ста́рец о себе́, я́ко седя́щу ми в ке́лии мое́й и подвиза́ющуся, ви́дех бе́сы я́ве, и небрего́х о них. Ви́дяше же дия́вол себе́ побеже́на от ста́рца, и глаго́ла ему́ прише́д, аз есмь Христо́с. Ви́дев же ста́рец, и сомже́ о́чи свои́ глаго́ля, аз есмь недосто́ин Христа́ ви́дети. Сам бо рекл, мно́зи бу́дут лжехристи́, и мно́ги прельстя́т. Слы́шав же дия́вол, исчезе́, и неви́дим бысть. Ста́рец же похвали́ Бо́га. Глаго́лаша же ста́рцы, не жела́й никто́ же Христа́ ви́дети чу́вствено, или́ а́нгела, да не до конца́ погуби́ши си ум, и без ума́ бу́деши, и во́лка в пастуха́ ме́сто прии́меши, покланя́яся враго́м свои́м бесо́м. Нача́ло бо льсти тщесла́вие, от него́же подви́жет о́бразом, подо́бны описа́ти. Искуша́ет божество́. Пра́ведно есть, ника́коже сего́ тебе́ разуме́ти, я́ко во́время разделя́ются в себе́ бе́сове. И а́ще хо́щеши себе́ по́мощи име́ти, и егда́ вни́дут про́чии во о́бразе а́нгельстем, пе́рвое глаго́люще прельща́юще ти ра́зум, я́ко бы святы́м а́нгелом су́щим им, и влага́ют по́мыслы, и па́ки устраша́ют тя, тогда́ у́бо помоли́ся на них, и заклина́й Христо́м. И отъи́ти и́мут, и не хотя́ще прельща́ющии тебе́. Бо́гу на́шему сла́ва, ны́не и при́сно и во ве́ки веко́в.