Стихи́:

Недосто́йно утаи́ти тебе́ му́ченице Матро́но,

Поне́ а́ще и в темни́цу вве́ржена издо́хши:

В два́десять седмы́й у́мре Матро́на в темни́це.

Сия́ бя́ше рабы́ня не́кия жены́ иуде́яныни, Павти́лы (Фауту́лии) и́менем, жены́ Селу́нскаго воево́ды. Не восле́дствующи же ве́ры госпожи́ своея́, бие́на бысть кре́пко, и затворена́ в темни́це, и за четы́ре дни гла́дом пребы́вши томлена́. Та́же изве́дши па́ки би́ша, и в темни́це затвори́ша ю́: и та́мо мно́ги дни сотвори́, иде́же Бо́гу и дух свой предаде́. Те́ло же у́бо ея́, госпожа́ ея́, низ со стены́ ве́рже. И взе́мше христиа́не те́ло святы́я, и погребо́ша е́ че́стно. Последи́ же Алекса́ндр Селу́нский епи́скоп созда́ це́рковь, и положи́ те́ло ея́ ту. Сама́ же Фату́ла по достоя́нию отда́ние суда́ прии́мши, попо́лзишся и па́дши в подо́лие, и та́мо зле ду́шу свою́ изве́рже.

Ману́ил и Феодо́сий свята́я му́ченика, си́и бе́ста от стран восто́чных. Ви́деста на всяк день убива́емы христиа́ны от идолослужи́тель, совеща́стася ́оба, дерзну́ста умре́ти за Христа́, да насле́дуета небе́сное Ца́рство. И ше́дша ко кня́зю страны́ тоя́, пыта́ста мно́зех, во что христиа́ны убива́ет. Ста́ста же пред ним со дерзнове́нием испове́даста Христа́, и себе́ христиа́ну нари́чуща. И удиви́ста не то́чию предстоя́щыя, но и самого́ кня́зя му́жеством свои́м и дерзнове́нием. Тогда я́та бы́ста и затворе́на в темни́це. Запреще́ние же прии́мшу темни́чному стражу тве́рдо блюсти́ я́. И по не́колицех днех изведе́ я́ князь из темни́цы, и пону́ди я́ отврещи́ся Христа́, и пожре́ти и́долом. Ти́и я́ко не послу́шаста, но па́че и облича́ста, и повеле́ на дре́ве пове́сити, и строга́ти я́ по ре́бром. Посе́м сне́мше я́ с дре́ва, на трезу́бцех о́стрых положи́ша. И по всех му́ках усе́кну я́. И та́ко сконча́стася, и преда́ста святе́и свои́ ду́шы в ру́це Госпо́дни.

Тацы́ у́бо рабо́м свои́м бу́дем, я́коже хо́щем Влады́це к нам бы́ти. Ве́лия бо сия́ есть ми́лостыня, е́же свой дом не в ну́жди держа́ти, ни раб под ра́нами корми́ти: сие моли́твы и поста́, и ины́х доброде́телей бо́льши. Реку́ же, не пра́ведныя же́ртвы, и́же не от свои́х трудо́в, но от грабле́ния и наси́лия: таковы́х прино́с не прие́млет Бог, но отвраща́ется и ненави́дит, ни бо вели́т чти́ти от свои́х грабле́ний: Нечи́ста бо скве́рна такова́ тре́ба, и па́че разгне́вит, и неми́лостива Бога сотвори́т. И́бо и Ка́ин не правя своя́ прине́с Бо́гови, больми́ Бо́га разгне́ва. Милостыня сего ра́ди нари́чется, да поми́луем своя́ рабы́, а не му́чим. А и́же у ино́го взя́ти, и ино́му да́ти, не есть ми́лостыня, но лицеме́рие. Хотя́й богате́ти зде, тре́бует от непра́вды добы́тка. А и́же хо́щет во о́ном ве́це богате́ти, да и су́щия его́ ни́щым раздае́т. Он и́же от лихои́мства собра́ти се тщи́тся, сей же вся ми́ловати. Он се́я по земли́, сла́ву собира́ет злу: сей же на небеса́ посыла́я и от а́нгел хвали́мь есть. И еще́ чу́днее, я́ко лихои́мца не то́кмо оби́димии, но и неприе́мшии от него́ зла ненави́дят его́, ви́дяще зла́я прие́млющих от него́: А́ще ли впаде́т в напа́сть, от всех нань тма́ми клеветы́. Ми́лостиваго же не то́кмо поми́ловании от него́, но и непоми́ловании лю́бят его́, о́ного ра́ди бы́вшаго благотворе́ния: А́ще ли что лю́то приключи́тся ему́, вси мо́лят за него глаго́люще: Бо́же, сотвори́ ему́ ми́лость, и ми́мо веди́ скорбь его́, да прии́дут ему́ блага́я. Ви́диши ли, ка́ко зло́ба не оби́деных супоста́т и́мать: Ми́лостыня же и неми́лованых любо́вники и́мать. Того́ ра́ди оста́вим ру́це свои́ пре́жде от лихоима́ния, и на ми́лостыню простре́м.