Стихи́:

От волну́емаго жития́ ма́ло не́како воздохну́в,

Те́шит Михаи́ла я́коже не́кий о́блак ле́гок:

В два́десять тре́тий Михаи́л востече́ от земли́.

Сей ангелоимени́тый Михаи́л, житие́м соверше́ным себе́ очи́стив. От ма́терних объя́тий бысть возложе́ние Бо́гу, и показа́ся свяще́нник Бо́га Вы́шняго, и от Него́ возмога́емь, богопроти́вных погаси́в языкобо́лий, и ерети́ческая уста́ загради́в, разверза́ющаяся на боже́ственая воображе́ния. Не терпя́ у́бо язы́ка его́ зверь злоимени́тый, я́ко боже́ственаго пото́ка, я́ко предстоя́щу ему́ пред суди́щем его́, не усумне́ся преще́ния ни о сла́ве умо́м, но свобо́дным гла́сом возопи́: «Пречи́стыя ико́ны чту и почита́ю Спа́са моего́ Иису́са Христа́, и Богоро́дицы Мари́и Ма́тере Его́ и покланя́юся тем. Твое́же повеле́ние не брегу́, и нивочто́же вменя́ю». Он же сра́ма испо́лнься, и я́ростию распа́лься. Свято́му же соблю́дшу е́же по о́бразу нескве́рнено и небла́знено. Показа́бося язы́к его́ трость духо́вная, по усмотре́нию зде́шнему поучи́в вся, и гони́мь от ме́ста до ме́ста. И претерпе́в изгна́ния и ско́рби мно́ги и го́рки, и в просте́ршую широту́ дости́же. И та́ко до́брое ше́ствие соверши́в, и сугу́бными венцы́ укра́шен, приложи́ся ко архиере́ом, я́ко и архиере́й: и к му́чеником я́ко му́ченик.

Во́ин не́кий в сем гра́де на́шем от беды́ мо́ра одоле́н быв, и у́мре. Те́ло же его́ у́бо безду́шно лежа́ше. Вско́ре же па́ки душа́ возврати́ся в те́ло, и в себе́ прише́д я́же ви́де пове́даше, я́ко мно́зем се я́ве бы́ти. Глаго́лаше же си́це, я́ко мост бя́ше, под ним же те́мно зре́ние. Смрад же нестерпи́мь, и мгла исходя́щи о нем ви́дяшеся. Река́ же под ним теча́ше. Пред мосто́м же травницы́ зелену́ющеся бя́ху изря́днии, бы́лии благово́нными и цве́ты разли́чными украша́еми. Белооде́жных же муже́й со́нмища в них бы́ти ви́дяхуся. Толи́ко же уха́ние благово́ния в том ме́сте бе, я́ко и́же та́мо преходя́щым и живу́щым, от обоня́ния того́ благоух́ания насыща́тися. Та́мо оби́тели разли́чны вели́ка све́та испо́лнены. Дом же чу́дна благоле́пия та́мо созида́емь бе, и́же златы́ми у́тварьми ви́дяшеся зи́ждемь, чий же бе, уве́дети не возмо́же. И над бре́гом предрече́нныя ре́ки мно́ги оби́тели бя́ху. Но не́киим от них восходи́ злово́ние и мгла приближа́шеся. Не́киим же ника́коже. На предрече́ннем же мосте́ иску́с, и́же бо от непра́ведных по нему́ преити́ хотя́ше, в те́мную и злово́нную ре́ку низревае́мь впа́даше. Пра́ведницы же в ни́хже согреше́ния не бе, безпеча́льною и свобо́дною ного́ю по нему́ ми́мо хожда́ху. Та́мо у́бо Петра́ и́же церко́внаго при́чта бо́льшаго и́же пре́жде четы́рех лет уме́ршаго, стремгла́в ви́сяща в стра́шных ме́стех о́нех ви́дети глаго́лаше, ве́лиею тя́жестию желе́зною свя́зана. Вопроси́вшу же ему́: «Чесо́ ра́ди сей стра́ждет?». И сия́ слы́шати его́ глаго́лаше: «Я́же и мы све́мы и́же его́ в сем церко́внем до́му позна́хом, и того́ поми́наем дея́ния». Рече́ бо ся ему́ я́ко сего́ ра́ди сия́ стра́жет, поне́же а́ще ему́ согреше́ние да́ти кому́ я́звы повеля́шеся, мно́жае па́че от сурове́йшаго жела́ния, не́жели за послуша́ние дая́ше. Сия́же та́ко бы́ти вси позна́вшии его́ све́дят.