Стихи́:

Васили́ск к посече́нию подаде́ главу́,

Потопта́ главу́ мы́сленаго васили́ска.

Во времена́ Максимиа́на царя́, по́слан бысть на восто́к на христиа́ны Агри́ппа, в ме́сто Асклиодо́тово. И доше́д в Кома́ны, творя́ше истяза́ния. Тогда́ святы́й Васили́ск затворе́н бя́ше в темни́це. И отпу́щен бысть во́ины, доити́ с ни́ми в свой дом. И соучини́в пред до́мом свои́м всем обре́тшимся ту, и роди́телем свои́м, словесы́ благочести́выми поучи́в их, и вре́мя дово́льно пребы́сть с ни́ми. Взы́скану же бы́вшу свято́му и не обре́тену, раздражи́вся иге́мон, повеле́ двои́ми вери́гами связа́ти его́, и в сапоги́ остро́ гво́здие иму́ща обу́ти, со мно́гим настоя́нием предста́вити его́ суди́щу. По́сланнии же с ну́ждею влеку́ще свята́го, до́ндеже сапо́жнии гво́здие в ко́сти ногу́ его́ во́нзьшеся, я́ко и земли́ всей е́юже пре́йде влеко́м обагри́тися от кро́ве. И я́коже до не́коего дости́гше села́; привяза́ша свята́го к ду́бу су́ху, и са́ми на ве́черю обрати́шася. Он же пребы́сть моля́ся, и а́бие обнови́ся ли́ствием столп цветы́й, и исто́чник во́дный искипе́ из ко́рене его́, и́же и досе́ле тече́т не оску́дно. И тру́су вели́ку бы́вшу, я́ко всем от трапе́зы отскочи́ти, и из хра́мины изы́ти. И ви́девше пресла́вное чу́до, я́ко исто́чнику теку́щу, и дре́ву раззелене́вшуся, и ужа́сни бы́ша во́ини, число́м трина́десять бя́ху а́бие, ве́роваша во Христа́. И разреши́вше свята́го, и гво́здие исторго́ша от ногу́ его́. Припадо́ша к нему́ е́же крести́тися, ку́пно с жено́ю ея́же дом бя́ше и со все́ю ея́ че́лядию. Приведо́ша же и мно́гия неду́жныя и бесны́я, и всех Христо́вою благода́тию уврачева́ и крести́. И предста́вшу же свято́му пред иге́моном. Рече́ к нему́ иге́мон: «Почто́ не преподо́бниче не жре́ши бого́м?». И глаго́ла святы́й: «Предста́ну жре́ти бого́м». Ра́достен же бысть князь о том, ем свята́го за́ руку и целова́ его́. И поидо́ша в це́рковь и́дольскую. И свято́му ру́це на не́бо возде́вшу и помо́льшуся, а́бие сни́де огнь с небесе́, и запали́ це́рковь, и изжже́ в ней бо́ги, сотре́ я́ко и прах. Ви́дев же иге́мон, к бе́ганию обрати́ся. И свята́го пред собо́ю поста́вив рече́ к нему́: «Безу́мне, и всеконе́чне святокра́дче, почто́ в ме́сто же́ртвы и́же хотя́ше принести́ бого́м, скве́рными свои́ми волшве́ньми запали́л еси́ це́рковь, и бо́ги на́ша в ней стерл еси́ я́ко прах?». И рече́ святы́й: «Е́же сотвори́х, не отри́чуся, ру́це бо свои́ к небеси́ просте́ршу ми, и небе́снаго Бо́га призва́х, и того́ ра́ди огнь сшед и изже́г ка́мение и древа́, и бо́ги ва́шы истончи́, да не прельща́етеся о них». Такова́я же князь слы́шав, я́ростию распали́вся, повеле́ мече́м главу́ свято́му отсещи́, и те́ло е́го в реку́ воврещи́. Пое́мше же его́ во́ини, и изведо́ша вон из гра́да, и отсеко́ша главу́ ему́. Не́цыи же от христиа́н, три́десять злати́ц да́ша во́ином, и взя́ша те́ло свята́го. Мари́н же и́же в Кома́нех мужь благочести́в, та́мо це́рковь досто́йну свято́му созда́в, и в ней те́ло свята́го приле́жне положи́, иде́же мно́гия цельбы́ и чудеса́ быва́ют.

Брат вопроси́ ста́рца глаго́ля: «О́тче рцы ми, что бла́го сотворю́, да во́лю Бо́жию совершу́?» Ста́рец же рече́: «Ча́до, а́ще хо́щеши во́лю Бо́жию сотвори́ти, отвраща́йся вся́кия непра́вды, и не возда́ждь зла за зло, или́ уко́р за укоре́ние, или́ кля́тву за кля́тву. Но воспомина́й Го́спода ре́кшаго: Не осужда́йте, да не осужде́ни бу́дете. Оста́вите, и оста́вится вам. Ми́луйте, да поми́ловани бу́дете. Ве́дяще опа́сно, я́ко о́чи Госпо́дни седмери́цею со́лнца светле́йше суть по сыново́х челове́ческих, и ничто́же утаи́тся Ему́, ни мысль, ни помышле́ние, ни и́но что от сокрове́нных се́рдца. И всем есть предста́ти суди́щу Христо́ву, и всяк ки́йждо прии́мет по дело́м свои́м. Сего́ ра́ди ча́да до́лжни есмы́ рабо́тати Ему́ со стра́хом и тре́петом, и вся́ческим благогове́нием, я́коже сам Госпо́дь запове́да, и апо́столи научи́ша. Да утрезвля́емся на моли́твы, и терпи́м в посте́х и мольба́х, моля́щеся Всеви́дцу Бо́гу не ввести́ нас в напа́сть». Брат вопроси́ ста́рца глаго́ля: «Ка́ко в ми́ре су́ще жите́йстии лю́дие пост и моли́твы презира́юще, и вся́кими бра́шны насыща́ющеся, и е́же дава́ти и взима́ти, друг у дру́га изъеда́юще, и по вжеле́ниих свои́х творя́ще, и кля́твами и клятвопреступле́ньми мно́жае дни провожда́юще, не па́дают, ниже́ глаго́лют я́ко погреши́хом, ниже́ от Причаще́ния себе́ отлуча́ют? Мы же посты́ и бде́ньми и моли́твами и сухояде́нии пригвожда́еми, и вся́кого поко́я плотска́го лиша́еми пла́чем и рыда́ем, и глаго́лем я́ко погибо́хом, и Ца́рствия испадо́хом, и гее́нне пови́нни есмы́». Ста́рец же воздохну́в рече́: «До́бре рече́ бра́те я́ко не па́дают. Падо́ша у́бо еди́ною ди́вным и лю́тым паде́нием, ниже́ воста́ти мо́гут, ниже́ име́ют ктому́ па́сти. Ка́я ли есть печа́ль дия́волу бори́ти до́лу лежа́щих, и николи́же востаю́щих? И́ноцы бо овогда́ побежда́юще, овогда́ побежда́еми, и па́дающе и востаю́ще. Скорби́ми, и оскорбля́ют. Бори́ми, и бо́рют дия́вола. Мирсти́и же пе́рвый паде́ж мно́гаго ра́ди неве́дения прие́мше, ниже́ ве́дят я́ко па́ли суть. Оба́че да уве́си ча́до, я́ко не то́чию аз и ты и́же мни́мся и́ноцы бы́ти тре́буем при́сно трезви́тися и пла́катися, но и вели́цыи по́стницы тре́буют пла́кати. Слы́ши сей ра́зум и разуме́й, я́ко лжа от дия́вола есть. И е́же возре́ти на жену́ на возжеле́ние, прелюбодея́ние вмени́ Бог бы́ти. И е́же на бли́жняго я́рость, уби́йству приложи́. И е́же о пра́здне сло́ве, сло́во возда́ти рече́. Кто у́же таковы́й челове́к и где его́ обря́щем, и́же лжи не весть, и вся́кого лица́ вжеле́нием не искуше́н, и николи́ же не прогне́вася на бли́жняго ту́не, ниже́ в праздносло́вии обре́теся, я́ко не тре́бовати покая́ние? Се у́бо веждь, я́ко и́же себе́ напа́стем до конца́ не преда́ст ра́зумом смире́ным и уничиже́ным, и не пове́ржет себе́ все́ми попра́н бы́ти, оби́димь же и досажа́емь, и сия́ вся с ра́достию и моли́твою Бо́га ра́ди не стерпи́т, к сему́ же и челове́ческия сла́вы и че́сти, и похвалы́, или́ сла́дости бра́шен и пи́ва, не удали́т себе́, христиа́нин и́стинен бы́ти не мо́жет.