Я́ко у́бо ви́дя или́ дуб цвету́щь, или́ исто́чник си́льно теку́щь, тем виде́нием та́мо ся влече́т, и серде́чный ум превраща́ет та́мо. Та́коже и у́хо, слы́ша слове́с дея́ния и по́вести, к тем мысль свою́ про́стрет, я́ко бы́ти таково́му, телесе́м на том ме́сте, а мы́слию на о́ном, иде́же сло́во по́вестию назна́мена де́ло. Си́це и мне ны́не случи́ся возлю́блении. Слы́ша бо евангели́ста спове́дующа, я́же во Вифа́нии бы́ша Христо́м делеса́ о смо́кви, зде есмь телесе́м, а умо́м себе́ та́мо су́ща творя́. И мню́ся ны́не восле́д иды́й Влады́ки Иису́са и ви́дя смоквь пре́жде [не́же] Госпо́дь сказа́ преще́ния, прозя́бшу и све́тлу, а по Госпо́дьсте запреще́нии, дря́хлу и су́ху.
«Из у́тра бо, рече́, иды́й Иису́с во град, взалка́, ви́дев смоквь, прии́де к ней, и ничто́же обре́те на ней ра́зве ли́ствие то́чию, и рече́ ей: Не бу́ди к сему́ от тебе́ плода́ во ве́ки. И ту а́бие и́зсше».
Се вам ны́не почте́но бысть. Преужаса́ет мя де́ло, дели́т ми ся ум. Егда́ бо хощу́ по́вестна сказа́ти делеса́, ту а́бие с ви́дом чудеса́ к ним привлеку́тся . И я́коже а́ще кто ви́дит ведро́ зла́то, иму́ще внутрь ка́мение честно́е, нося́ще на себе́ си та́йны напи́саны: хо́щет ви́дети ведро́ блеща́ния, де́лма ста́вится и па́ки о вну́тренем ка́мени тщи́тся: и ка́менную ви́дети добро́ту, и е́же на нем пи́сан та́йное ви́дети. Си́це и аз, ви́дев делесе́ по́весть, све́тлу добру́ су́щу, та́мо держу́ си ум вспять, влеку́ же па́ки духо́вным виде́нием не разуме́ти чуде́с.
«У́тру су́щу рече́, мимоиды́й Иису́с во град, взалка́».
О́ несказа́емаго и несве́домо та́йнаго! Взалка́, пита́яй весь мир, И́же от пяти́ хлеб, пять ты́сящь до сы́тости напита́. Той же взалка́, И́же умышле́нием еди́нем во́ду на вино́ претвори́. Взалка́, И́же от ка́ла жи́ве о́чи сотвори́. Взалка́, И́же по пе́нам вод морски́х ходи́вый и но́гу не омочи́. Взалка́, И́же ду́ши из теле́с возво́дит, и па́ки вво́дит словесе́м.
То ка́ко глаго́лет Иса́ия: «Бог ве́чный не взалче́т, ни тру́дится». Христо́с же Бог вся́чески не́где ве́рующему Писа́нию глаго́лющу: «Испе́рва бе Сло́во, и Сло́во бе у Бо́га, и Бог бе Сло́во». Ка́ко убо взалка́ Бог? Но взалка́ ра́бием о́бразом. Препита́ же пять ты́сящь я́коже в Нем вла́стельско хоте́ние. Прии́де к смо́кви, ви́демый челове́к: бе же везде́ е́же на Нем разумева́емое Божество́. Ви́де смоквь а́ки челове́к без плода́, изсуши́ ю́ сло́вом я́ко Бог. Рече́ бо к сему́: «Не бу́ди от тебе́ плода́ во ве́ки». И де́ло вслед идя́ше: и ту а́бие смоквь сохня́ше. Сло́во челове́ческо, но де́ло Бо́жеско.
Но вельми́ тре́бе иска́ти возлю́блении ви́да смоко́внаго, от мн́огих ска́зано я́коже мне ся мнит, но не по и́стинне. Оба́че предвари́вших вам собесе́дуем сказа́нием, и о не́мже мы труди́мся преди́ принесе́м. Бе́дно бо разуме́ти в по́вести пи́сменней лежа́й ум, в вели́цей глубине́ име́я сокрове́но та́йнаго сия́ния. Кая́ бо беда́ бе, да сло́вом изсо́хнути смо́кви, а не сло́вом плода́ име́ти? И́же бо сло́вом изсуши́ ю́, можа́ше и сло́вом пло́дну сотвори́ти. Что ли согреши́ смо́кви, а́ще кто рече́т, еда́ не бе ей вре́мене, Ма́рку евангели́сту глаго́лющу, зиме́ бы́ти в то вре́мя? И а́ще не́кое есть та́йное челове́к де́лма о ней сотвори́мо, обря́щется и Госпо́дь по ино́му о́бразу хва́лимь у́бо я́ко сло́вом изсуши́, зазо́рен же я́ко ту́не ю́ прокля́т. Но, ле́по есть разуме́ти о сем возлю́блении: чий о́браз принесе́ смо́кви? Не бо бе нико́е же де́ло Христо́м быва́емо, е́же не имя́ше та́йнаго, челове́к де́лма твори́мая. А Бо́жие бо ни еди́ноже бе от Него́ сотворе́но де́ло е́же несть де́ло успе́шно, ни еди́но же не вопия́ше и́стину, ни еди́но е́же не к небе́сному прия́тию подвига́ше ум.
Сей смо́кви мно́ги сказа́тели реко́ша, жидо́всте собо́ре приложе́не бы́ти: к ней же, рече́, прии́де Госпо́дь ища́ плода́ ве́ры, и не обре́те на ней, но то́чию словесы́ проро́ческими и зако́нными а́ки ли́ствием крася́шеся, и тем изсуши́ я́ рек: «Не бу́ди к сему́ от тебе́ плода́ во ве́ки».
Но аз сказа́нию сему́ тщу́ся вопреки́ глаго́лати, возлю́блении, не бо сиц́е и́стина ра́зум. И ка́ко бо прокля́т Госпо́дь, глаго́ляй: «Благослови́те, а не клени́те»? Ка́ко ли и собо́р прокля́, и изсуши́, глаго́ляй: «Не прии́де Сын Челове́ческий погуби́ти, но взыска́ти и спасти́ поги́бшаго»? А́ще ли кто и еще́ вопреки́ глаго́лет и при́тся глаго́ля жидо́встве собо́ре приложе́не бы́ти смо́кве, веща́й, ка́ко из ко́рения изсуши́вый собо́р, сла́дкаго Па́вла прорасти́ бе, и Аки́ла, и мно́зи ини́и, и ине́х по́ряду ны́не име́н, мно́жества де́лма слове́с мину́ю глаго́лати? И я́ко ни весма́ отри́ну лю́ди жидо́вски Госпо́дь, сведе́тельствует ми Па́вел глаго́ля: «Глаго́ляй у́бо де́еши: отри́ну лю́ди Своя́ Госпо́дь? Не бу́ди. Не бо, но аз изра́ильтянин есмь, от се́мене Авраа́мля, пле́мене Вениами́ня. Не отри́ну Госпо́дь лю́дий Свои́х». Но и спасе́ние лю́дем тем в после́дняя дни обеща́, еже глаголет: «Егда́ коне́ц язы́к вле́зет, тогда́ весь Изра́иль спасе́тся». А́ще бо и врази́ бы́ша жи́дове, нас де́лма бы́ша, да мы тех ослуша́нием сми́лимся , я́коже сведе́тельствует ми Па́вел глаго́ля: «По благове́щении рече́, врази́ вас де́лма, а по избра́нию возлю́блени оте́ц де́лма. Без ка́зни да́рове и избавле́ние свя́то».
Взыска́ти у́бо ле́по возлю́блении, и словесе́ е́же о смо́кви, чий о́браз принесе́. Но а́ще ты Ада́ма помяне́ши, егда́ в поро́де обнажа́, ко́его ду́ба ли́ствие взем и сши, во оде́жду себе́ сотвори́, у́зриши ка́ко в пра́вду изсуши́. Не в то ли ли́ствие смо́квино, взем, свой студ покрыва́ше? Прии́де Госпо́дь, и я́же еще́ в тя вни́де смо́кви тоя́, - студа́ покро́вища, - словесе́м изсуши́. Отъя́ ти убо́жества, и дасть ти бога́тство. Отъя́ ти студа́ покро́вища, и дасть ти я́ко снег оде́жду, водо́ю и Ду́хом истка́ну. Изсуши́ ли́ствие смо́кви, и возда́сть ти изнуре́ния души́.
Ка́я изнуре́ния? Я́же зми́я изнури́ в поро́де: со а́нгелы ра́вную жизнь и ра́йскую пи́щу, не истле́ния оде́жду.
Но обрати́мся к нача́тку . «У́тру су́щу, рече́, ходя́ во град Иису́с, взалка́». Зау́тра, егда́ нощь пре́лести мимои́де, и на у́трия Христо́с, воскресе́ния свет просвети́ ми́рови: у́трия бо рече́ Христо́с, я́коже проро́к [веща́ше]: «А́ки у́трия гото́во обря́щем Его́». «Зау́тра входя́ во град Иису́с». Зау́тра, егда́ те́мная смерть, све́том сла́вы Христо́вы изги́бе, и златы́я зари́ пра́ведное Со́лнце во отемне́ных сердца́х просвети́. Зау́тра, егда́ те́плыя зари́ Божества́ просвети́, и омертве́вшая диа́волом ду́ши растопи́, «несть бо е́же укры́ет теплоты́ его́». Студе́ным бо грехо́м диа́вол челове́ческая сердца́ умертви́. Тем, проро́к моля́шеся глаѓоля: «Раждези́ утро́бу мою́ и се́рдце ми». Студе́нию бо нече́стия все челове́чество увя́зено бя́ше. Тем вси проро́цы ку́пно моля́хуся глаго́люще: «Обрати́ плене́ние на́ше, а́ки во́ду» теча́, в юг те́пле возве́яв поме́рзшая во́ды на пе́рвое естество́ водно́е приво́дит. Си́це и нас е́же грехо́м диа́волим умерщве́ни есмы́, а́ки юг возвеща́я благода́ть Христо́ву на пе́рвое естество́ приведе́ нетле́ния. То те́плое возве́яние ю́гово, и неве́ста Це́ркви в Пе́тиях пе́тий призыва́ет глаго́лющи: «Воста́ни се́вере, и гряди́ ю́же, прове́й градми́, да потеку́т во́ды до́брыя воня́». «Зау́тра рече́ входя́ Иису́с». Добро́ е́же восходя́, да назна́менует я́ко проро́к изпа́дшаго Ада́ма, па́ки прише́д Госпо́дь наш, на то́жде ме́сто восхо́да грядя́ше. «Зау́тра восходя́ во град». Град ны́не слы́ша, не до́лу гляда́й, но го́рняго Иерусали́ма небе́сное ме́сто, не́бо: «Но житие́ на́ше на небесе́х есть». «Зау́тра Иису́с входя́ во град взалка́». Взалка́ не на пи́щу челове́чу: «Мое́ бо бра́шно рече́ есть, да сотворю́ во́лю О́тчу», си́и да ве́руют, Его́же пусти́ Он: «Ве́руяй бо в Него́, я́коже Сам рече́, не у́мрет во ве́ки». «Зау́тра входя́ Иису́с во град, взалка́, и ви́де смоквь, прии́де к ней». Добро́, я́ко прии́де к ней: а́ще бы ми́нул смоквь, име́ла бы смо́кви зми́я гнездо́ свое́ без сме́рти: но прии́де к смо́кви, и изсуши́ ю́. Под таково́ю смо́ковию су́ща Нафана́ила ви́де Госпо́дь: «И пре́жде бо тя́, рече́, Фили́ппова возва́ния, су́ща под смоко́вницею ви́дех тя. Сию́ смо́квь издале́ча проро́к хотя́щи ей без плода́ бы́ти глаго́лаше: «Вни́ду в лю́ди прише́ствия Моего́, зане́же смо́кви плода́ не сотвори́». На сицеву́ смо́квь возле́зе Закхе́й ви́дети Го́спода, к нему́же рече́: «Ско́ро сле́зи». До́бре же евангели́ст рече́, ди́вия смокви о Закхе́и, да ска́жет я́ко широ́к и простра́нен путь ди́вии приплете́н есть, отну́ду же ся ражда́ет зла́ смерть, от нея́же мы свободи́хомся о Христе́ Иису́се Го́споде на́шем. Ами́нь.