Бо́же Авраа́мовъ, Бо́же Исаа́ковъ, Бо́же Іа́ковль, Бо́гъ благослове́нъ, при́сно избавля́яй сѣ́мя пра́ведное Твои́хъ ра́бъ возлюби́вшихъ Тя́, да́руй же и мнѣ́, я́ко Бла́гъ, да воскипя́тъ во мнѣ́ пото́цы благода́ти Твоея́ со мно́жествомъ оби́лія, да бы́хъ возмо́глъ свѣ́тлое и вели́кое написа́ти позо́рище — о прекра́снѣмъ Іо́сифѣ, бы́вшемъ пречестнѣ́мъ му́жи, слузѣ́ и подпо́рѣ ста́рости патріа́рха Іа́кова! Се́й у́бо ди́вный о́трокъ, и́змлада собо́ю прописа́ о́ба прише́ствія Христо́ва: пе́рвое у́бо, бы́вшее отъ Дѣ́вы Марíи, и па́ки, хотя́щее устраши́ти ве́сь мíръ. То́ у́же, возлю́бленніи христолю́бцы, возра́дуемся душе́ю, да прилѣ́жно услы́шимъ таковы́ добродѣ́тели прекра́снаго о́трока. Азъ у́бо, бра́тіе, сіе́ глаго́лю, я́ко прекра́сенъ е́сть дѣ́тищъ, и чу́дный исто́чникъ цѣлому́дрія, и побѣди́тель изя́щенъ чу́днымъ побѣ́дамъ. Тѣ́мже и о́бразъ бы́сть бу́дущаго прише́ствія Христо́ва. Изнеси́ у́бо ко́ждо изъ своея́ души́ вся́ку печа́ль земны́хъ веще́й, да пріи́метъ съ любо́вію сла́дкая словеса́: ме́двена бо су́ть и веселя́ща душа́.

Якоже бо Госпо́дь по́сланъ бы́сть къ на́мъ; та́ко же и о́трокъ Іо́сифъ изъ нѣ́дръ Іа́ковль по́сланъ бы́сть ви́дѣти своея́ бра́тіи. Бра́тія же его́ неми́лостивая, егда́ ви́дѣша его́ приближа́ющася къ ни́мъ, нача́ша помышля́ти лука́вая на́нь, о́нъ же ноша́ше ми́ръ отъ отца́. Та́коже у́бо и жи́дове, при́сно су́ще жестосе́рди, егда́ ви́дѣша Спа́са Христа́, глаго́лаху: Се́й е́сть Наслѣ́дникъ, да убіе́мъ Его́. Та́коже и сíи глаго́лаху: «убіе́мъ его́, да ви́димъ, ка́мо пріи́дутъ со́нія его́?» Бра́тія же Іо́сифова вку́пѣ яду́ще, совѣща́вшеся во́лею, прода́ша его́. Та́коже и жи́дове ме́рзціи, па́сху яду́ще, уби́ша Спа́са. Соше́ствіе у́бо Іо́сифово е́же во Еги́петъ явля́етъ соше́ствіе Спа́са на́шего е́же на́ землю. Якоже у́бо Іо́сифъ утверди́вся вну́трь черто́га, попра́ всю́ крѣ́пость грѣхо́вную и свѣ́тлымъ вѣнце́мъ побѣ́днымъ увязе́ся; та́кожде и Госпо́дь, Спа́съ ду́шъ на́шихъ, соше́дъ во а́дъ, Свое́ю десни́цею та́мо осла́би си́лу сме́ртную. И поне́же грѣ́хъ побѣди́ Іо́сифъ, въ темни́цу вве́рженъ бы́сть до часа́ вѣнча́нія; та́коже и Госпо́дь на́шъ, во́ гробѣ положе́нъ бы́сть, да во́зметъ грѣ́хъ всего́ мíра. Іо́сифъ въ темни́цѣ два́ лѣ́та сотвори́ во осла́бѣ вели́цѣ; Госпо́дь же на́шъ три́ дни́ сотвори́ во а́дѣ, я́ко Си́ленъ, не пріи́мъ истлѣ́нія. Іо́сифъ изъ темни́цы изведе́нъ бы́сть повелѣ́ніемъ фарао́новымъ, я́ко о́бразъ и́стинный, сказу́я со́ніемъ [и] проявля́я бу́дущую годи́ну; Госпо́дь же на́шъ воста́ изъ ме́ртвыхъ, испрове́ргій а́да, принося́ Отцу́ Своему́ на́ше смире́ніе, проповѣ́да Воскресе́ніе и жи́знь вѣ́чную. Сѣ́дѣ Іо́сифъ на колесни́цѣ фарао́новѣ, и пріи́мъ вла́сть надо всѣ́мъ Еги́птомъ; Спа́съ же на́шъ, Ца́рь Превѣ́чный, вше́дъ на небеса́ о́блакомъ свѣ́тлымъ, сѣ́дѣ одесну́ю Отца́ со сла́вою на херуви́мѣхъ, я́ко Сы́нъ Единоро́денъ. Егда́ же ца́рствова Іо́сифъ во Еги́птѣ, вла́сть пріи́мъ на враги́ своя́, приведе́ни у́бо бы́ша бра́тія его́ нево́лею предъ суди́ще и введе́ни бы́ша поклони́тися ему́ со́ страхомъ и тре́петомъ, предъ пре́даннаго и́ми на сме́рть, и со́ страхомъ поклони́шася предъ Іо́сифомъ, ему́же не восхотѣ́ша ца́рствовати надъ собо́ю. Позна́въ же Іо́сифъ свою́ бра́тію, и а́біе еди́нѣмъ сло́вомъ яви́ и́хъ убíйцы; увѣ́давше же они́, ста́ша ужа́сшеся съ вели́кимъ студо́мъ, не смѣ́юще вѣща́ти, и не иму́ще отню́дъ ка́ко отвѣща́ти, вѣ́дуще вои́стину сво́й грѣ́хъ, въ то́й ча́съ, въ о́ньже прода́ша его́, мнѣ́ша, окая́нніи, у́мрети ему́. Мни́мый же и́ми растлѣ́тися во а́дѣ, обрѣ́теся внеза́пу ца́рствуя надъ ни́ми. Та́кожде и въ стра́шный де́нь, егда́ пріи́детъ Госпо́дь по о́блакомъ возду́ха, сѣдя́ на престо́лѣ Своего́ Ца́рства, приведе́ни бу́дутъ свя́зани а́нгелы стра́шными вси́ врази́ Его́ предъ суди́ще Его́, ели́ко и́хъ не хотѣ́ша ца́рствовати Ему́ надъ ни́ми. Мнѣ́ша бо тогда́ беззако́нніи жи́дове, я́ко, а́ще ра́спятъ бу́детъ, у́мретъ я́ко человѣ́къ; не е́мше вѣ́ры, окая́нніи, я́ко Бо́гъ е́сть, и во́лею стра́ждетъ, спасти́ хотя́ ду́ши на́ша. Якоже и Іо́сифъ глаго́лаше къ свое́й бра́тіи: «а́зъ е́смь Іо́сифъ, бра́тъ ва́шъ, его́же вы́ прода́сте, и се́ ны́нѣ ца́рствую надъ ва́ми, и нехотѣ́вшими». Та́коже и Госпо́дь пока́жетъ Кре́стъ на мѣ́стѣ свѣ́тлѣ пропе́ншимъ Его́, и позна́ютъ Его́, и Сы́на Бо́жія ра́спята и́ми увѣ́дятъ Его́ су́ща. Вои́стину у́бо Іо́сифъ бы́сть о́бразъ и́стиненъ своего́ Влады́ки.

Зане́ добродѣ́тель процвѣте́ на не́мъ и́змлада, свое́ю его́ во́лею, наче́нше у́бо, повѣству́емъ до́брыя дѣ́тели дѣ́тища сего́.

Се́й у́бо о́трокъ блаже́нный се́дмь на́десять лѣ́тъ поживе́ въ добродѣ́тели, въ дому́ о́тчи расты́й, по вся́ дни́ въ стра́сѣ Бо́жіи, и въ до́брѣ устрое́ніи, и въ че́сти роди́телю. Зря́ же нече́стія въ бра́тіи свое́й, возвѣсти́ отцу́ своему́ ма́ло отъ мно́га. Вои́стину у́бо, не мо́жетъ добродѣ́тель расти́ съ непра́вдою: не ключи́тъ бо ся. И того́ ра́ди ненави́дяху Іо́сифа, зане́ чу́ждь бѣ́ зло́бы. Добродѣ́теленъ у́бо бѣ́ о́трокъ, имѣ́я въ себѣ́ Ду́ха Свята́го, со́нія бо ви́дяше сбыва́ющася на́нь Вы́шнимъ Бо́гомъ. Оте́цъ же его́ Іа́ковъ за́висти не увѣ́давъ таи́мыя на Іо́сифа, въ кро́тости бо живя́ше. Любя́ же Іо́сифа зѣло́ за цвѣ́тъ до́брыя дѣ́тели, расту́щія въ не́мъ и́змлада. Пасу́щимъ же тѣ́мъ о́вцы въ Сихе́мѣ, случи́ся Іо́сифу со отце́мъ бы́ти; оте́цъ же и́хъ Іа́ковъ, я́ко оте́цъ чадолюби́въ, печа́шеся и́хъ ра́ди, су́щимъ и́мъ въ Сихе́мѣ. Глаго́ла же Іа́ковъ Іо́сифови, сы́ну своему́ возлю́бленному: «иди́, ча́до, къ бра́тіи свое́й, и ви́ждь здра́віе и́хъ и стада́, и возврати́ся ско́ро ко мнѣ́». Пріи́мъ же Іо́сифъ о́тчу за́повѣдь, и и́де къ бра́тіи свое́й, нося́ и́мъ ми́ръ отъ лица́ о́тча. Иду́щу же ему́ по пусты́ни, и не обрѣ́тшу бра́тій со ста́ды, печа́льну же ему́ су́щу и́хъ ра́ди, обрѣ́те и́ человѣ́къ, и показа́ ему́ пу́ть. Егда́ же ви́дѣ и́хъ издале́ча Іо́сифъ, и́де съ ра́достію, всѣ́хъ любя́. Иду́щу же ему́, узрѣ́ша его́ они́ и, я́ко звѣ́ріе ди́віи, восхотѣ́ша уби́ти его́. Іо́сифъ же идя́ше, я́ко а́гня незло́биво, вп́сти въ ру́ки лю́тыхъ волко́въ. Егда́ же прибли́жися къ ни́мъ и цѣлова́ и́хъ любе́зно, ми́ръ отъ лица́ о́тча нося́ и́мъ. Они́ же, а́біе воста́вше, я́ко звѣ́ріе, совлеко́ша съ него́ пе́струю ри́зу, въ ню́же бѣ́ оболче́нъ, и скрежета́ша на́нь ко́ждо зубы́ свои́ми, е́же жи́ва пожре́ти его́, ку́пно свирѣ́пъ и неми́лостивъ о́бразъ явля́юще бя́ху на свята́го того́ о́трока разли́чно свое́ю зло́бою. Ви́дя же себе́ Іо́сифъ въ бѣдѣ́ су́ща, и не бѣ́ отню́дъ кто́ бы поми́ловалъ его́, на мольбу́ у́бо обрати́ся, со слеза́ми и воздыха́ніемъ воздви́гъ гла́съ сво́й, и моля́шеся къ ни́мъ, глаго́ля: «почто́ ся гнѣ́ваете, молю́ ва́съ? Осла́бите ми́ ма́ло, я́ко да помолю́ся. О, бра́тія моя́, ма́ти моя́ у́мре, Іа́ковъ же ея́ пла́чется и досе́лѣ по вся́ дни́, да хо́щете ли и другíй пла́чь приложи́ти отцу́ на́шему, едина́че пе́рвому настоя́щу и не утоле́ну. Молю́ся всѣ́мъ ва́мъ, да не разлучу́ся отъ Іа́кова, да не сни́детъ ста́рость его́ съ печа́лію во а́дъ. Заклина́ю ва́съ всѣ́хъ Бо́гомъ оте́цъ на́шихъ, Авраа́ма, Исаа́ка, и Іа́кова, призва́вшаго пре́жде Авраа́ма и ре́кша: изы́ди отъ земли́ своея́, и у́жикъ свои́хъ, и о́тъ дому отца́ твоего́, и пріиди́ въ зе́млю бла́гу, ю́же а́ще ти́ покажу́, е́же да́ти ю́ тебѣ́, и умно́жу сѣ́мя твое́, я́ко звѣ́зды небе́сныя и я́ко песо́къ, вскра́й мо́ря безчи́сленный. Таковы́й Бо́гъ Вы́шній, дарова́вый терпѣ́ніе Авраа́мови, принося́щу Исаа́ка, сы́на своего́, на же́ртву, да вмѣни́тся ему́ терпѣ́ніе на похвале́ніе; таковы́й Бо́гъ, избавле́й Исаа́ка отъ сме́рти и да́вый ове́нъ въ него́ мѣ́сто на же́ртву Авраа́му благопрія́тну; таковы́й Бо́гъ Святы́й, да́вый благослове́ніе Іа́кову изо у́стъ Исаа́ка, отца́ своего́; таковы́й Бо́гъ, сше́дый со Іа́ковомъ въ Харра́нь въ Месопота́мію, отню́дуже изы́де Авраа́мъ; таковы́й Бо́гъ, избавле́й Іа́кова отъ ско́рби, ре́кша да́ти ему́ благослове́ніе, — да не бу́ду лише́нъ отъ Іа́кова, я́ко и Рахи́ль. Да не пла́чется мене́, я́ко и Рахи́ли. Да не поме́ркнутѣ о́чи Іа́кову, ча́ющѣ вхо́да моего́ е́же къ нему́. Посли́те мя́ ко Іа́кову, отцу́ моему́, сле́зы моя́ пріе́мше, пусти́те мя́ къ нему́».

Си́це ему́ заклина́ющу и́хъ Бо́гомъ оте́цъ свои́хъ. Они́ же, лю́тіи, вверго́ша его́ въ ро́въ, Бо́га не убоя́вшеся, о́ному же е́млющюся за́ ноги всѣ́хъ и́хъ, пла́чущуся и глаго́лющу: «бра́тіе моя́, поми́луйте мя́!» И вве́рженъ бы́сть и́ми въ ро́въ. Вве́ржену же Іо́сифу въ ро́въ въ пусты́ни, го́рькими у́бо слеза́ми и пла́чемъ лю́тымъ, пла́кашеся самого́ отца́ и, пла́чася, глаго́лаше воздыха́ньми горта́нными: «при́зри, о́тче Іа́кове, на приклю́чшаяся ча́ду твоему́, я́ко се́ въ ро́въ вве́рженъ е́смь, я́коже ме́ртвъ. Се́ са́мъ ча́еши мене́ возврати́тися къ тебѣ́, о́тче, и ны́нѣ лежу́ въ ро́вѣ, я́ко разбо́йникъ. Са́мъ, о́тче, ре́клъ ми́ еси́: "иди́ и посѣти́ бра́тію свою́ и ста́дъ, и возврати́ся ско́ро". И се́ тíи, я́ко во́лцы свирѣ́піи бы́ша, и со́ гнѣвомъ разлучи́ша мя́ отъ тебе́, до́брый о́тче. Уже бо не и́маши мене́ ви́дѣти, ни гла́са моего́ слы́шати, ниже́ па́ки ста́рость твоя́ поддержи́тся мно́ю, ни па́ки а́зъ преподо́бныхъ твои́хъ сѣди́нъ узрю́, я́ко го́рши мертвеца́ погребе́нъ е́смь а́зъ. Пла́чися, о́тче, ча́да твоего́, и ча́до твое́ пла́чется своего́ отца́, я́ко та́ко издѣ́тска разлуче́нъ бы́хъ отъ лица́ твоего́. Кто́ бы ми да́лъ голуби́цу, вѣща́ющу бесѣ́дами, да прилетѣ́вши, возвѣсти́тъ ста́рости твое́й пла́чь мо́й? Исче́знуша, о́тче, и сле́зы, и отъ воздыха́нія измолче́ горта́нь мо́й, и нѣ́сть помога́ющаго ми́. О, земле́! О, земле́, возопи́вшая къ Бо́гу Свято́му за Авеля пра́веднаго, убіе́ннаго безъ пра́вды! Яко же преда́ніе е́сть испе́рва отъ пра́дѣдъ, я́ко и земля́ возопи́ла е́сть за кро́вь пра́веднаго, та́ко и ны́нѣ возопíй ко Іа́кову, отцу́ моему́, повѣ́дающи ему́ я́вѣ приклю́чшая ми ся отъ бра́тіи моея́».

Егда́ же свирѣ́піи тíи вверго́ша Іо́сифа въ ро́въ, и сѣдо́ша я́сти и пи́ти съ ра́достію, я́коже кто́ побѣди́тъ гра́дъ, та́ко и тíи съ ра́достію возлежа́ху. И яду́щимъ и́мъ и пію́щимъ въ ра́дости вели́цѣй, возведо́ша о́чи свои́, и ви́дѣша гряду́ща купцы́ изма́ильтяны, иду́ща во Еги́петъ, иму́ща вельбу́ды, нося́ща арома́ты, и глаго́лаша къ себѣ́: «вельми́ лу́чше е́сть на́мъ прода́ти Іо́сифа стра́ннымъ си́мъ купце́мъ, да ше́дъ, у́мретъ на чужде́й земли́, и не бу́ди рука́ на́ша на на́шемъ бра́тѣ». И извлеко́ша изъ ро́ва бра́та своего́, я́ко звѣ́ріе ди́віи, и, взе́мше цѣ́ну его́, прода́ша и́ купце́мъ, не помяну́вше печа́ли, ни ско́рби отца́ своего́.

Купце́мъ же иду́щимъ путе́мъ, и доидо́ша мѣ́ста иподро́ма, идѣ́же бѣ́ гро́бъ Рахи́линъ: ту́ бо бѣ́ умерла́ на пути́ иподро́ма, возвраща́ющуся Іа́кову отъ Месопота́міи. Егда́ же ви́дѣ Іо́сифъ гро́бъ ма́тере своея́ Рахи́ли, те́къ у́бо, нападе́ на гро́бѣ, и воздви́гъ гла́съ сво́й, возопи́, и нача́тъ пла́катися со слеза́ми, и вопія́ше въ го́рести души́ своея́, глаго́ля си́це: «Рахи́ле, ма́ти моя́! Воста́ни отъ пе́рсти и ви́ждь Іо́сифа, его́же люби́ла еси́, и ви́ждь, что́ ему́ бы́сть? Се́ иноплеме́нники ведо́мъ быва́етъ во Еги́петъ, ту́ чу́ждими рука́ми про́данъ, я́ко злодѣ́й. Бра́тія моя́ на́га мя́ прода́ша въ рабо́ту, Іа́ковъ же сего́ не вѣ́сть, я́ко а́зъ про́данъ бы́хъ. Отве́рзи ми́, ма́ти моя́, и пріими́ мя́ во́ гробъ сво́й, бу́ди у́бо гро́бъ тво́й еди́нъ о́дръ тебѣ́ и мнѣ́. О, Рахи́ли, пріими́ ча́до свое́, да не бу́детъ ну́жденъ сме́рти! Пріими́, Рахи́ли, лише́ннаго напра́сно отъ Іа́кова, я́коже и отъ тебе́ лише́нъ бы́хъ. Послу́шай, ма́ти моя́, воздыха́нія се́рдца моего́ и го́рькаго пла́ча, и пріими́ мя́ во́ гробъ сво́й. Уже бо о́чи мои́ не мо́жета сле́зъ точи́ти и душа́ моя́ не мо́жетъ у́же пла́катися воздыха́ніемъ. О, Рахи́ли, Рахи́ли! Не услы́шиши ли гла́са сы́на твоего́ Іо́сифа? Се́ съ ну́ждею иду́, и не хо́щеши мене́ прія́ти. Іа́кова призва́хъ, и гла́са моего́ не услы́ша. Се́ ны́нѣ и тебе́ призыва́ю, и ни ты́ мене́ хо́щеши услы́шати. Да умру́ здѣ́ надъ гро́бомъ твои́мъ, да на чу́жду зе́млю не иду́, я́ко злодѣ́й!»

Егда́ же ви́дѣша его́ вси́ изма́ильтяне, ку́пльшіи Іо́сифа, я́ко те́къ, нападе́ на гро́бѣ ма́тере своея́ Рахи́ли, глаго́лаху къ себѣ́: «се́ ю́ноша се́й ча́ры хо́щетъ на́мъ сотвори́ти, да возмо́жетъ убѣжа́ти отъ на́съ, и́мемъ у́бо его́ и свя́жемъ крѣ́пко, да не всѣ́мъ на́мъ печа́ль сотвори́тъ». Присту́пльше же къ нему́ и рѣ́ша ему́ предстоя́ще: «воста́ни у́бо и преста́ни чару́я, да не пробо́дше тебе́ надъ гро́бомъ, погуби́мъ зла́то, е́же да́хомъ на тебѣ́». Воста́вшу же ему́, ви́дѣша вси́ лице́ его́ опу́хшо отъ го́рькаго пла́ча, и нача́ша ко́ждо вопроша́ти его́ кро́тко: «что́ ся пла́чеши лю́тѣ, отне́лѣже узрѣ́ гро́бъ стоя́щь на иподро́мѣ се́мъ? Но у́же стра́хъ изгна́въ о́тъ сердца своего́, дерзнове́нно глаго́ли на́мъ, что́ ти́ е́сть дѣ́ло? И почто́ про́данъ еси́? Они́ бо пастуси́, и́же тебе́ прода́ша на́мъ, глаго́лаху: "храни́те его́, да не убѣжи́тъ отъ ва́съ на пути́". И се́ мы́ безъ грѣха́ есмы́, поне́же бо сказа́хомъ тебѣ́. Ты́ у́бо глаго́ли на́мъ и́стину, чíй ра́бъ еси́? Тѣ́хъ ли пастухо́въ, или́ ино́го свобо́дна? И рцы́ на́мъ, чесо́ ра́ди на́дъ гробъ се́й нападе́ прилѣ́жно? Мы́ у́бо купи́хомъ тя́, и госпо́діе тебѣ́ есмы́, рцы́ на́мъ, я́ко ра́бъ, все́ е́же о тебѣ́. Аще бо утаи́ши что́ отъ на́съ, то кому́ и́маши повѣ́дати: ра́бъ бо еси́ на́шъ? Поне́же рѣ́ша на́мъ па́стуси они́, я́ко отбѣжа́ти хо́щеши отъ на́съ, на́мъ уны́вшимъ. Но утѣ́шися, и рцы́ на́мъ я́вѣ, что́ ти́ е́сть дѣ́ло? Явля́еши бо ся на́мъ, я́ко свобо́денъ. Не хо́щемъ бо тебе́ имѣ́ти я́ко раба́, но я́ко бра́та возлю́бленна. Ви́димъ бо на тебѣ́ вели́ку свобо́ду и вели́къ ра́зумъ въ до́брѣ устрое́ніи. Досто́инъ бо еси́ царе́ви предстоя́ти и съ вельмо́жами че́сть пріима́ти, поне́же добро́та твоя́ въ вели́цѣ вла́сти устро́ити тя́ и́мать вско́рѣ. Бу́ди же на́мъ дру́гъ зна́емь та́мо, а́може тебе́ веде́мъ. Кто́ бо не и́мать люби́ти о́трока такова́, доброро́дна су́ща и кра́сна очи́ма и прему́дра?»

Отвѣща́въ же Іо́сифъ, рече́ къ ни́мъ съ воздыха́ніемъ: «ни ра́бъ е́смь бы́лъ, ни та́ть, ни чародѣ́й, ниже́ па́ки согрѣши́въ что́, про́данъ бы́хъ ва́мъ; но сы́нъ возлю́бленъ бы́хъ отцу́ моему́, та́кожде и ма́тери свое́й превозлю́бленъ сы́нъ. Они́ же па́стуси бра́тія ми́ су́ть; но оте́цъ мя́ бѣ́ пусти́лъ ви́дѣти и́хъ, здра́вы ли су́ть; зане́же оте́цъ, я́ко чадолю́бецъ, печа́шеся и́ми. Заме́длиша бо до́лго въ гора́хъ тѣ́хъ, и того́ ра́ди пусти́ мя́ оте́цъ ви́дѣти и́хъ. Они́ же е́мше мя́, прода́ша въ рабо́ту, за́вистію лю́тою отве́ргше мя́ отъ отца́, не терпя́ще зрѣ́ти любве́, е́юже мя́ любля́ше оте́цъ мо́й. Гро́бъ же се́й, и́же стои́тъ, ма́тере моея́ е́сть. Егда́ бо идя́ше оте́цъ мо́й отъ Харра́на, на мѣ́сто, идѣ́же пре́жде живя́ше, и ми́мо иду́щу ему́, здѣ́ у́мре ма́ти моя́ и погребе́на бы́сть во́ гробѣ се́мъ».

Слы́шавше же они́, воспла́кашася за́нь и глаго́лаша: «не бо́йся, о ю́ноше; на вели́кую бо че́сть и́деши ты́ во Еги́петъ, и о́бразъ тво́й ка́жетъ на́мъ о твое́мъ благоро́дствѣ. Прилѣ́женъ бу́ди па́че въ терпѣ́ніи, измѣни́вся отъ за́висти и не́нависти бра́тій твои́хъ, прода́вшихъ тя́».