Стихи́:

Пребоже́ственый ви́дит ны́не Тебе́ на престо́ле,

Посе́чен Дани́л, не я́ко сном др́еве:

С по́лу ме́ртвы три о́троки изъя́ша от ме́ста,

Я́коже и от огня́ дре́вле, идяху же и к мечу́:

В седмьна́десятый Дании́л посече́ние ви́дети восхоте́.

Сей блаже́нный Дании́л проро́к от коле́на Иу́дова, ро́да изя́щна, ца́рския о́бласти, роди́ же ся в Вута́ре го́рней. Но и еще́ млад сый, приведе́н бысть от Иуде́и пле́нник в халде́йскую зе́млю, и проро́чествова се́дмьдесять лет. Предвари́ же Рождество́ Христо́во четы́реста и шестьдеся́ть лет. Бя́ше же муж целому́др, я́ко мне́ти того́ иуде́ом быти ка́жника. Мно́го же пла́ка на земли́ и в посте́х подвизався, от вся́кия пи́щи воздержа́тель. Бя́ше сухоня́в ви́дом, но зело́ красе́н благода́тию Вы́шняго.

Сказа́ние и прило́г о трие́х о́троцех

Трие́ о́троцы, по писа́нию, бя́ху от свята́го гра́да Иерусали́мскаго, Иезеки́я отца́ и ма́тере Калиго́ни. Я́коже сей Иезеки́я не́когда дерзну рещи́ Бо́гу сохрани́ти уго́дная пред Ним, и прило́г житию́ восприи́м пятьна́десять лет. И Иерусали́му же царе́м аси́рским пору́шену, и приведе́ни бы́ша Навходоно́сором царе́м в Вавило́н с Дани́лом проро́ком, и поста́влени бы́ша наста́вницы о ве́щех ца́рских доброде́тели ра́ди их. Те́мже уничижи́ша о́браз, его́же поста́ви, и не поклони́шася, и вве́ржени бы́ша в пещь седми́цею раждеже́ную. Во́ньже, сни́тием боже́ственаго а́нгела ороша́еми, поя́ху. Иде́же и пресла́вное ви́дев царь, испове́да бы́ти вели́ка Бо́га, и́же от них воспева́емаго, и́бо пещь претвори́ся в ро́су, и пребы́ша неврежде́ни.

О Дани́ле

Дани́л же, сожи́тельствуя с ними, и приобща́яся, и че́сти от них содруже́бник быв, и в пещь не све́ржьшеся, ниже уви́дено бысть сие́ от Писа́ния, я́ко молча́ти о сем и пребытно. В бли́жие ре́кше, я́коже и мне мни́тся и и́стинне, за е́же положи́ти ему́ имя Валтаса́р позна́ния ра́ди обдержи́мей че́сти. Яко бо и́же бог творя́щих огня́, по смышле́нию предстоя́щим недомы́слию, да не пресла́вному чудеси́ сподо́бятся створи́ти Валтаса́р, и́бо онех бог та́ко нарица́шеся, управля́ет же ся Дани́л, е́же о́нех бо́га зва́нием прии́м, е́же ко о́гненому собра́нию мимоити́. Та́ко е́же о пе́щней п́овести написа́ся.

Сказа́ние второ́е о трие́х о́троцех

Святи́и же си́и трие́ о́троцы, по еже паче ума от огненаго спасения, на свое́м са́не паки поставлени быша, ив есь живот сла́вно препровожда́юще, мирно с Данилом и тии скончашася.

Глаго́лют же не́цыи, я́ко по кончи́не Навходоно́сорове и про́чих ца́рий, и́же во че́сти имя́ху трие́ о́троки и Дани́ла, по сих же воста́ ин царь, и́менем А́ттик, и́же и святы́я испыта́в, и от них обличе́н быв, повеле́ главу́ Ана́ниеву отсещи́, ему́же Аза́рия, распросте́р осте́г свой, и прия́т ю́. И та́ко и Аза́риину Мисаи́л прия́т отсече́ную главу́. Мисаи́лу же Дани́л, просте́р одея́ние, и прия́т главу́. По́следь же и Дани́лу главу́ отсеко́ша. И глаго́лет же ся и по посече́нии прильпну́ти гла́вам, ка́яждо своему́ телеси́. А́нгел же Госпо́день, вземь их, отнесе́ в го́ру Гава́льскую, во́ньже положе́ни бы́ша под ка́менем, и леж́аху четы́реста лет, на воскресе́ние Го́спода на́шего Иису́с Христа́ и ти́и воста́ша, и па́ки успо́ша. Соверша́ет же ся собра́ние их в Вели́цей це́ркви, и́мже и па́мять твори́ти от святы́х оте́ц на́ших прия́хом, пре́жде седми́х дний Влады́чняго явле́ния, и боже́ственаго ра́ди и плотска́го прише́ствия, Го́спода и Бо́га и Спа́са на́шего Иису́с Христа́, зане́же и тем бы́ти от коле́на Иу́дова, от него́же и Спас всем Христо́с и сим сро́дник нари́чется.

Стихи́:

Оде́ждами Стефа́н доброде́тельми венча́емь,

Све́тле и́же и́дет к венце́м вы́шним.

Сей нарече́н свое́ю страно́ю о́строва не́коего, и́же не́киим Ниве́рт глаго́лется, от ины́х же Веро́й, близ су́щи Гади́р, и окиа́новым приближа́яся тече́нием. Бога́тством мно́гим окла́ден, и в христиа́нстве совоспита́вся. Бо́гу же па́че, не́жели челове́ком живя́ше. Тем сметие́ вся вмени́в, ца́рствие всем оставля́ет: и в Ри́ме быв, а́нгельский восприя́т о́браз. Та́же изя́щный Константи́нь град дости́же. И к Константи́ну и Рома́ну багряноро́дныма царе́ма на бесе́ду доше́д, и во Иерусали́м от них по́слан бысть. Сие́ тем блаже́нный испроси́в, иде́же и быв, и ме́ста обше́д: И та́мо су́щему патриа́рху Христоду́лу, вели́кую схи́му тому́ наложи́вшу, и Стефа́на того́ именова́в: мно́ги доса́ды, и ра́ны от скве́рнаго язы́ка срацы́нскаго подъя́т за е́же не остри́щи брады́. Та́же прихо́дит во Еги́пет, в не́мже и ят бысть, и в темни́цу вве́ржен бысть, со стра́ждущима с ним двема́ иере́ома: и за шесть ме́сяц пострада́в, гла́дом и жа́ждею, и вся́ким злострада́нием. И а́бие от содержа́щаго е́же ко еги́петскому Ами́ре посыла́ется, от него́же смертоно́сными у́зами обложе́н присновоспомина́емый, и ну́димь быва́ше Христа́ отврещи́ся. Кре́пко же сопроти́влься и не обину́яся, но испове́дая дерзнове́нно Го́спода на́шего Иису́са Христ́а, Бо́га бы́ти И́стиннаго. И мно́гая и безчи́сленная томле́ния нань наложи́ша, и́же и изнемога́емь в неду́г впаде́, в не́мже и житие́ оста́ви: провозвести́вшися ему́ Бо́гом кончи́не.

Сей Дании́л вели́кий во проро́цех, любимь бя́ше вавило́нскими цари́, Навуходоно́сором, и Валтаса́ром, и Да́рием, и Ки́ром пе́рсянином. Егда́ убо той ца́рствоваше в Вавило́не Кир пе́рсянин, сотвори́ Дании́ла напе́рсника своего́, отве́ты даю́ща всем. И егда же и́де царь поклони́тися, и тре́бы положи́ти Ви́лу куми́ру вавило́нскому, Дании́л же не вни́де с ним. Возврати́вся же царь и рече́: Почто́ ты безче́ствуеши Ви́ла бо́га вседержи́теля? Дании́л же рече́: Прельсти́лся еси́ царю́, е́же ме́ди и ка́мени поклоня́тися, не яст бо ни пие́т, ни осяза́ет рука́ма. А́ще ли хо́щеши, аз ти сло́вом сокрушу́ его́. Царь же с гне́вом рече́ ему́: Днесь живо́т и смерть близ тебе: а́ще сло́вом сокруши́ши, да разуме́ю я́ко бо́лий еси́ бого́в на́ших. Не мни́тлитися я́ко Вил жив сый бог, коли́ко яст и пиет? И рече́ Дании́л: Не прельща́йся царю́, медь есть и кал, и несть ел никогда́же. Разгне́вався же царь, и призва́ жрецы́, и рече́ им: А́ще ми не пове́сте кто яст бра́шно, то у́мрете. Аще ли пове́сте, я́ко Вил изъеда́ет, то у́мрет Дании́л, я́ко поху́лил есть Ви́ла. И рече́ Дании́л: Бу́ди по глаго́лу твоему́ царю́. Ста́вляху бо пред Ви́лом в куми́рнице на ки́йждо день, круп пшени́чных спу́дов двана́десять: ове́ц, четы́редесять: вина́, мер шесть. И царь чтя́ше и хожда́ше по вся дни, и кла́няшеся ему́. Дании́л же Богу своему́ кла́няяся. Бя́ше же жрец Ви́ловых се́дмьдесять, кроме́ жен и дете́й. И прии́де царь с Дании́лом во храм Ви́лов. И ре́ша жерцы́ Ви́ловы: Се мы изле́зем вон, ты же царю́ поста́ви ядь, и вино́ с черпа́нием. Затвори́ же две́ри, и зна́менай пе́рстнем свои́м, и ты прише́д зау́тра, а́ще не обря́щеши всего́ изъяде́на Ви́лом, тогда изомре́м, или́ Дании́л солга́вый на ны. Си́и же имя́ху под трапе́зою сокрове́н вход, и вхожда́ху тем всегда́, и изъяда́ху то все и испива́ху. И бысть я́ко излезо́ша они́, и царь поста́ви бра́шно Ви́лу. И повеле́ Дании́л отроко́м свои́м, и принесо́ша пе́пел, и потруси́ша весь храм пред царем, и та́ко излезо́ша, и заключи́ша двери. И зна́менаша пе́рстнем царе́вым, и отъидо́ша. Жерцы́ же но́щию вле́зше по обы́чаю своему́, и жены́ их, и ча́да их, и изъядо́ша и испи́ша все. И ура́ни царь зау́тра, и Дании́л с ним, и рече́: Це́ла ли суть зна́мения Дании́ле? Сей же рече́ царю́: Це́ла суть. И бысть егда́ отверзо́шася две́ри, и воззре́в царь на трапе́зу, и возоп́и гла́сом вели́ким, и рече́: Несть льсти в тебе́ Ви́ле ни еди́ныя же. И посмея́ся Дании́л, и удержа́ царя́, я́ко не влесть внутри́ ему́. И рече́: Виждь у́бо ты и разуме́й, чи́и суть стопы́? И рече́ царь: Ви́жу стопы́ му́жески, и же́нски, и де́тски. И разгне́вася царь, ят тогда́ жерцы́, и жены́ их и де́ти их, и показа́ша ему́ сокрове́нныя две́ри, и́миже входя́ще изъяда́ху на трапе́зе. И изби́ я́ царь, даде́ Ви́ла Дании́лу. И разби́ его́ Дании́л, и храм его́ разори́. Бя́ше же змий вели́к в ме́сте том, и чтя́ху его́ вавило́няне, царь же и вси кня́зи вавило́нстии. И пое́мше Дании́ла, приведо́ша и к зми́ю, его́же имеяху в пеще́ре, и я́ко бо́гу кла́няхуся. И ре́ша: Да а́ще Вил медь и скуде́ль был есть, его́же ты сокруши́л еси́, то сей жив есть бог наш, что и́маши рещи́ к нему́? Дании́л же рече́: Аз у́бо сему́ пи́щу вложу́ во уста́ его́, и ме́ртва сотворю́. И урва́в свои́х влас и скут Ааро́ни ри́зы, и сверте́в в гру́ду. И пома́зав смоло́ю и ма́слом, иде к зми́ю. Змий же очути́в его́, с гне́вом рыка́я идя́ше к нему: и я́ко зи́ну, хотя́ пожре́ти Дании́ла. Дании́л же ве́рже гомо́лю во уста́ его́, и бысть змий мертв. Вавило́няне же за́вистию води́ми воста́ша на ца́рствующаго в то вре́мя Ки́ра, я́коже и пе́рвое на Да́рия, и глаго́лаша ему́: Царю́ даждь нам, да умори́м жидови́на Дании́ла, я́ко Ви́ла бога на́шего сокруши́, и честна́го зми́я уби́, и жерцы́ и врачи́ на́ша закла́. А́ще ли ни, то убие́м тебе́, и весь дом твой. Царь же предаде́ им Дании́ла, и вверго́ша его́ в ров ко львом. И та́мо Авваку́м пи́щу ему́ принесе́. В седмы́й же день ви́де его́ царь еще́ жи́ва, и извле́кше Дании́ла, и вверго́ша воста́вшыя нань кня́зи и вельмо́жи, число́м сто и три́десять: и всех изъядо́ша их льво́ве.