Стихи́:

Боже́ствене изво́лив отъи́ти от жития́ боже́ственый Евдоки́м:

О́ле коне́ц житию́ прия́т Евдоки́ма гроб в три́десять пе́рвый.

Той преподо́бный и блаже́нный оте́ц наш Евдоки́м, бе в ца́рство Фео́фила христоненави́стнаго царя́. Его́же роди́тели в жити́йстей сла́ве патри́кие бя́ху и правосла́внии, Васи́лий и́менем и Евдоки́я, каппадокия́не ро́дом. Тем подви́гся до́бре и́ми на доброде́тель Евдоки́м, канди́т Фео́филом почте́н быв, и стратопеда́рх учине́н. Пе́рвее в Каппадоки́и, посе́м в Харсиа́нех, купо́на не́кая пра́вя сый и пра́вая пра́вилом вся́кая хрань. И мно́ги творя́ше ми́лостыни всегда́, и це́ркви до́бре соде́ловаше. Вдови́цам же и си́ротам помога́ше. И спро́ста рещи́, всяк доброде́тели о́браз проходя́. И та́ко о Бо́зе поживе́ житие́ свое́. Посе́м неду́гом ят быв, и дух свой к Бо́гу предаде́. Погребе́н же бысть по повеле́нию его́ во одея́нии и в сапо́зех. Принесе́ны же бы́ша мо́щи его́ в Византи́ю по вре́мени.

Стихи́:

Я́ко дым и огнь пе́щный,

С до́брым сия́ющи бя́ше Иули́тта

Иули́тта Христо́ва му́ченица бе от Кесари́и Каппадоки́йския, ю́же и Васи́лий Вели́кий похвала́ми почти́л. Прю же иму́щи к не́коему лихои́мцу му́жу оби́дливу, и́же зе́млю ея́ отъя́т, и се́ла ея́ и рабы́, и все жите́йское строе́ния ея́ к себе́ приста́ви: Преоби́дев пра́вое, и Бо́га не убоя́вся, клеветники́ лжи́вы по́слухи, и судя́щыми по мзде. Предста́вши же судя́щему, и наче́нши каза́ти ю́ му́жу ну́ждно. И оклевета́на бысть я́ко христиа́на есть. И ничто́же ей вмени́вши, но вся име́ния своя́ преоби́девши рече: Да во́змется житие́ то и слава его́, аз бо не отве́ргуся Содетеля всех Христа́ и Творца́. И тогда́ непра́ведный судия́ огне́ви ю́ предаде́. Пещь же объе́мши святы́я те́ло, я́ко не́кий черто́г светел, ду́шу у́бо на небе́сный круг посла́. Честно́е же те́ло ея́ соблюдеся це́ло и неприкоснове́нно огню́, и погребено́ бысть ве́рными ту.

Не хоте́вшу ми бра́тие о сих глаго́лати к вам, но бою́ся ре́кшаго, я́ко рече́: Убужда́йте спя́щыя, и на де́ло понужда́йте лени́выя. А́ще ли бе́гаете земны́я страды́, то не у́зрите благи́х: я́ко Бог де́лателем обеща́л есть от страды́ здра́вие, а от труда́ спасе́ние. Лени́вый по апо́столу, и не де́лаяй, да не яст. Земны́й де́латель ра́вен есть и́ноких по́стному житию́ и труду́, поне́же оттря́с сон, и на де́ло земно́е гряде́т, и па́че до́му пусты́ню лю́бит. Зно́ю же и зиме́ тру́дным телом супротивля́яся. Те́мже яст таковы́й трудо́в свои́х плоды́, собира́я потре́бныя сла́дости те́лу: От тех бо ни́щыя насыща́ет, па́че же Самого Христа́: И́же во сто умножа́ет се́ющаго плод, подава́я дождь ран и по́зден. Де́лаяй же зе́млю, насы́тится хле́ба, и ру́це его́ обогате́ют, поне́же вы́сит стог гумна́ своего́. И хваля́йся свои́м трудо́м благослове́н Бо́гом, а лени́вый сла́бя себе́ про́клят. А́ще бо бы пе́лся Бог лени́выми, то бы бы́лию повеле́л жи́то ражда́ти, а ле́су вся́кий ово́щь, Го́ре вам празднолю́бцы, име́ющым вся у́ды це́лы, и те́ло здра́во, и не тре́бующо де́лати: да ку́ю мзду от Бо́га прии́мете, и что Бо́гу принесете́ от своего́ труда́? Я́ко не тре́бует Бог от лихоима́ния же́ртвы, но а́ки пса закала́ема гнуша́ется. Не спя́щым бо обеща́ жизнь ве́чную, ни лжу́щым, ни клеве́щущым, ни кра́дущым, ни лихои́мцем, но тружда́ющымся с ве́рою во вся́ком де́ле. О́ви прилежа́ще польсќих зла́цех скоты́ и ко́ни пасу́т, и от тех десяти́ну даю́ще Бо́гови, спаса́ются. Друзи́и же сено секу́ще, а́гнята ко́рмят, и от тех ни́щыя одева́юще, восприи́мут благослове́ние Госпо́дне. Ини́и же по мо́рю пла́вающе, и по земли́ гостьбы́ де́юще, бога́тство собира́юще. Дади́те у́бо часть душе́вную це́рквам и ни́щым, и отсюд́у по отше́ствии ва́шем, восприи́мете сохране́ну на небесе́х. И вся́кая рукоде́лания иму́щии подади́те ми́лостыню, да то́ю ми́лостынею обря́щете пра́вду Судя́щаго Бо́га. Жены́ утвержда́йте ла́кти своя́ на де́ло, и простира́йте ру́це свои́ на вретено́, и разуме́йте я́ко добро́ есть де́лати. Никто́же бо без труда́ венча́н бу́дет. Кому́ждо бо по дело́м рече́ Госпо́дь сужду́, и ко́ждо по дело́м свои́м восприи́мет.

Чернори́зец не́кий име́яше две ри́зе – еди́ну но́ву, а другу́ю ве́тху. И прии́де к нему́ не́кто нищь в зи́му, порти́ща прося́ у него́. Он же принесе́ ему́ глаго́ля: «Ничто́же не и́мам ли́ше сего́». Убо́гий же пребываше пла́чася глаго́ля: «Поми́луй мя я́ко не и́мам что носи́ти». Милосе́рдовав же чернори́зец вле́зши в клеть свою́, облече́ся в нове́йшую ри́зу, и даде́ ему́ ветша́нейшую. И по отда́нии ему́ помы́сли си глаго́ля: «Не сотвори́л еси́ соверше́ныя любве́, удержа́в до́брую, и пода́в ему́ ве́тхую, не Христа́ ли ра́ди проша́х у мене́. То ка́ко аз Христу́ дал есмь ху́ждьшее, а Христо́с всех лу́чши, а у себе́ удержа́в лу́чшую». И призва́в ни́щаго глаго́ля: «Отда́ждь ми ри́зу ю́же ти вдах, и пода́м ти ину́ю». И взем у него́ и облече́ся в ню, и даде́ ему́ добре́йшую. И взем ни́щий ри́зу, и продаде́ во гра́де. И до́йде ри́за та в ру́це еди́ныя жены́. Вни́де же черне́ц во град продая́ти рукоде́лия своего́, и ви́де ри́зу свою́ жено́ю носи́му. И прии́де еди́ною и второ́е жена́ к ме́сту тому́, иде́же седя́ше черне́ц продая́ рукоде́лие свое́, и позна́ черне́ц я́ко его́ бе ри́за ю́же дал ни́щему. Печа́лен же бе о сем вельми́ черне́ц, и прии́де в ке́лию свою́ пла́чася глаго́ля: «Ни се са́мое е́же сотвори́х аз добро́ есть и прия́тно Бо́гу, но лу́чши бы бы́ло не да́ти». Спя́щу же ему́ и печа́льну бы́вшу, и се ви́де во сне нося́ща ризу его Иису́са. И по человеколю́бие ты́кавша в ре́бра его́ и глаго́люща: «Бра́те, бра́те». И возбну́в рече́ ему́: «Кто еси́ ты, Го́споди». И глаго́ла: «Аз есмь Иису́с, возри́ на Мя». Он же возре́в, ви́де Иису́са нося́ща ри́зу о́ну ю́же бе дал ни́щему, и свет бысть в хра́мине, и глаго́ла ему́: «Зна́еши ли сию́». Он же рече́: «Ей Го́споди, моя́ есть». И глаго́ла ему́ Христо́с: «Не печа́луй ни тужи́, егда́ у́бо бра́ту тому́ отда́л еси́ ри́зу свою́, то Аз есмь прия́л ю». И пора́довася мних о смотре́нии Бо́жии. Ему́же сла́ва, ны́не и при́сно и во ве́ки веко́в. Ами́нь.