Стихи́:

Я́ко накова́льня Лео́нтиево те́ло:

Накова́льня желе́зна к томле́нием млат:

В осемьнадеся́тый, ра́нами Ле́онтие изды́ше.

Сей рожде́ние име́яше от Елла́ды. Великотеле́сен сый во́зрастом, си́лен же и кре́пок в во́иньствех и сослове́сиих показа́ся. Внегда́ же ра́товатися и с сопроти́вными соплета́тися, храбр явля́шеся, и мно́ги побе́ды показа́в. Главу́ же разу́мну име́я, и мысль му́дру в во́инстем собо́ре. И́же и в бли́жних соприше́д, ходя́ в Трипо́ли Африки́йстем, купу́я жи́то, и целому́дрено подава́ше ни́щим, и при́сно служа́ше Христо́ви и́стинно. О не́мже уве́дав Андреа́н иге́мон Финики́йский, и́же бя́ше во времена́ Евпасиа́нова, посла́ к нему́ ипа́та и триу́на [Ипа́тия], со ине́ма двема́ во́ины, и́же еди́н нарица́шеся Феоду́л. И внегда́ ити́ ипату, огни́цею содержи́мь быв, и свы́ше глас наше́дшь слы́шав, а́нгелу я́вльшуся ему́ и ре́кшу три́жды: «А́ще хо́щеши неду́га того́ изба́витися, призови́ Лео́нтиева Бо́га на по́мощь». Таково́му гла́су дости́гшу, прише́д Феоду́л, и у́же цельбу́ получи́вшу триу́ну. И егда́ дости́же до свята́го ку́пно с су́щими с ним, и́же испе́рва не ве́де я́ко кто есть, сим прия́т быв. Пото́м же ища́ Лео́нтия своего́ лю́бленика, при́тчею и Бо́га призыва́я. И себе́ пове́да святы́й: «Аз есмь, – рече́, – Лео́нтий раб Христо́в иско́мый ва́ми, и́же от глаго́лемых бог отвраща́юся и мерзя́т ми». Слы́шав же сия́ триу́н и Феоду́л, припадо́ста ко свято́му, помоли́вшася е́же бы им испроси́ти у Христа́ и получи́ти оби́тель. Помо́льшужеся свято́му о них, сни́де с небесе́ о́блак водны́й и просвети́ их, и бе́лыми оде́ждами оде́яв. И́мже неве́рнии прогне́вавшеся, и за́вистию не могу́ще терпе́ти, сказа́ша о них Андреа́ну иге́мону. Он же посла́в по них, и пред собо́ю поста́вив я́, моля́ше их отступи́ти от ве́ры Христо́вы, и не увеща́. И повеле́ свята́го Ипа́тия пове́сити и строга́тиу а свята́го Феоду́ла ре́зати мече́м, и та́ко главы́ им отсещи́. Свята́го же великому́ченика Лео́нтия, пе́рвое па́лицами бив. Пото́м теше́ния и ласка́ния мучи́телева не внят, но посмея́ся ему́, бие́н бысть па́ки вельми́. Та́же пове́шен, и на мно́зе стро́ган. И ка́мень тя́жек на ши́ю его́ навяза́вше, и в темни́цу всади́ша. И изведе́н и на четы́ре колы́ растя́жен, и привя́зан, бие́н бысть, до́ндеже Бо́гу дух предаде́. [И положены́ бы́ша мо́щи его́ на еди́нем ме́сте че́стно благове́рными мужи́]. Соверша́ет же ся собо́р его́ об он пол в Камариди́и, в созда́ннем до́му его́, су́щем близ по́рты Пиги́йския.

Презви́тер не́кто, прозорли́в сый, и́де соверши́ти слу́жбу, и ви́де у еди́ныя ке́лии бра́тни мно́жество бесо́в. О́выя преобража́ющяся в жены́ и неподо́бная веща́юща. А други́я в ю́ноши – и руга́ющася. Ины́я же лику́юща, про́чия же во ины́я о́бразы пременя́ющася. Презви́тер же воздохну́в и рече́: «О ка́ко брат в ле́ности сей пребыва́ет, и сего́ ра́ди лука́вии бе́си обхо́дят и́». Соверши́в же слу́жбу, прии́де в ке́лию бра́тню, и глаго́ла ему́: «Скорблю́ бра́те, и ве́рою к тебе́ приидо́х, я́ко а́ще соверши́ши моли́тву о мне, всю скорбь облегчи́т ми Госпо́дь от се́рдца». И умили́вся брат и рече́: «О́тче, несмь досто́ин моли́твы сотвори́ти о тебе́». Поп же неотсту́пно моля́ше и́ глаго́ля: «Не отступлю́ от тебе́, до́ндеже да́си ми сло́во, да еди́ну моли́тву сотвори́ши о мне по вся но́щи». Послу́ша же брат повеле́ния презви́терова. Се же сотвори́ поп, хотя́ о́браз преда́ти ему́ моли́твы, е́же сотвори́ти но́щию. И сотвори́ моли́тву о презви́тере бра́те, и умили́ся рече́: «О окая́нная душе́, моли́тву о иере́и твори́ши, а о себе́ не мо́лишися». Сотвори́ же и за ся еди́ну моли́тву. И та́ко пребы́сть во всю неде́лю, творя́ше по вся но́щи две моли́тве, еди́ну за ся, а другу́ю за попа́. И в другу́ю неде́лю иды́й поп в це́рковь, и ви́де де́моны дря́хлы стоя́ща вне ке́лии бра́тни. Разуме́же поп, я́ко моли́твою бра́тнею дря́хли бы́ша бе́си, и рад быв вни́де к бра́ту, и глаго́ла ему́: «Бра́те сотвори́ любо́вь, приложи́ и другу́ю моли́тву о мне». И вшед в ке́лию и научи́ и́ не лени́тися. Де́мони же ви́девше его́ пребыва́юща в моли́твах, и тружа́ющася к Бо́гу, и отбего́ша от него́ благода́тию Бо́жиею.

Возлю́бленне, а́ще с кем стя́жеши любо́вь и извести́ши я́ко по и́стине бои́тся Бо́га, я́коже рече́ Бог: «От плод их позна́йте я́», да не и́маши о нем мы́сли злы. А и́же трезви́шися на вся́ко вре́мя, а́ще хо́щет име́ти любо́вь лжу́ю, и дерзнове́ние к Бо́гу неуго́дно, от такова́го соблюди́ себе́ зело́, и ника́коже дерзнове́ния име́й к нему́. А́ще на́чнет явля́ти кры́емую его́ страсть в себе́, ласка́нием или́ сме́хом лицеме́рующи в послуша́нии, и хо́щет запя́ти, не посла́би мы́сли свое́й ко о́ного безу́мию. И возри́ нань лю́тым о́ком, я́ко да уве́сть лежа́щее в тебе́ благо́е основа́ние, и о сем, или́ премени́т злый свой ра́зум, или́ отсту́пит от тебе́. Ничто́же бо та́ко раздража́ет ду́шу, и приво́дит ко спасе́нию, и ю́ношески к трудо́м поставля́ет, я́коже обрести́ учи́теля до́брым де́лом нака́зующа по глаго́лющему: я́ко вся́ко смире́ние пока́зовати пред Бо́гом и челове́ки. А́ще же ключи́тся наказу́ющему сло́вом, доброде́тель у́бо пропове́дати, дел же небрещи́, да не того́ ра́ди да́мы ме́сто на́шей души́ развраще́ние.