Стихи́:

А́ще проидо́ша зе́млю о́ба безсре́бреника;

И па́ки зе́млю исполня́юще чудесы́.

Си́и святи́и бе́яху сы́нове жены́ не́которыя, и́менем Феодо́тии, христиа́не су́щи. И́же от нея́ науче́ни бы́вше христиа́нстей ве́ре и свяще́нная пи́смена, Святы́м же Ду́хом вра́чевскую хи́трость, врачева́ху не то́чию челове́ки, но и скоты́, мзды никоея́ взима́юще. Исцели́ша и жену́ не́кую и́менем Пелаги́ю, я́же о́тай прите́кши ко свято́му Дамиа́ну, и принесе́ ему́ три я́ица, и закля́вше свято́го и́менем Бо́жиим взя́ти их. И се слы́шав святы́й Козма́, поручи́ на уме́ртвии не положи́ти те́ло Дамиа́ново бли́зу его́ те́ла. У́спе же святы́й Козма́ пе́рвие, и по сем у́спе святы́й Дамиа́н. Мысляху людие, где погребсти его. И внеза́пу вельблу́д прите́к, и́же бе́яше возбесне́л от диа́вола, и уврачева́вшися от святы́х, проглаго́ла челове́ческим гла́сом е́же положи́ти свято́го Дамиа́на близ свята́го Козмы, зане́же не мзды ра́ди взял есть я́ица, но и́мени ра́ди Бо́жия. И та́ко ку́пно погребе́ни бы́ша.

Преподо́бный оте́ц наш Маркиа́н, имя́ше оте́чество в Ки́ре. По сих же пусты́ню изво́лив си, преоби́дев бо род и стяжа́ние, вни́де в глубо́кую пусты́ню. И ма́лу хлеви́ну сотвори́в, ели́ко теле́сно то́чию входити. Ру́бы власяны́ми та́мо обложи́в себе́, затвори́ся. Яде́ние же его бя́ше, на ки́йждо ве́чер три о́нгии хле́ба, и ма́ло воды́. Вре́мени же не́коему мину́вшу, два прише́льца прия́т, и́же и коли́бы водрузи́вше. Сей боже́ственный вы́ну затворе́н сый, никогда́ свещи́ вжег, но свет боже́ственный сия́ше ему в нощи, и чте́ние книжное прочита́ше, имя́ше у́бо у себе́ мал псалти́́рец. Не́когда же вели́ку зми́ю извну́ надникшу нань, и па́губно страша́щу, спо́стницы же убоя́шася. Святы́й же персто́м вообрази́ кре́стное зна́мение, усты́ же наду́нув, и я́ко трость огне́м, та́ко и змий а́бие вельми́ разлия́ся. Флавиа́н же не́когда Антиохи́йский патриарх, и Ки́рский епи́скоп, и про́чии не́цыи от епи́скоп, наро́читы же и речеви́ты, доидо́ша к нему́, и мно́го его́ зва́ша: еще́ же и от боже́ственных списа́ний мно́го бесе́довавше ему́, во е́же изы́ти мно́гих ра́ди на по́льзу, и ника́ко восхоте́ слы́шати. Мно́го же и от разли́чных ересе́й, ди́вный сей муж преложи́ на и́стинную правосла́вную ве́ру. Не́когда же сестре́ его́ от Ки́ры взе́мши снедо́мая, е́же к по́стнику принести́, пои́мши и сы́на своего́ по́йде к блаже́нному. Он же сестру́ не восхоте́ ви́дети, анепсе́я же к себе́ введе́. От принесе́нных же у́бо ничесо́же прия́т. И я́коже моля́ше его́ сестра́ поя́ти принесе́ная, рече́ святы́й Маркиа́н: Я́ко к нам иду́ще, коли́ки монастыри́ мимоидо́ста, и ни еди́ному ли у́бо от сих по́дали еста́? О́ной же ре́кши: Я́ко никому́ от сих по́дали есма. Иди́та про́чее рече́ с ни́мже пришли́ еста́, сия суть естественнаго сро́дствия, я́ко не учрежде́ния де́ля сия́ принесли́ есте́. Сей ди́вный вели́к и чу́ден быв всем, бли́жними и да́льними люби́мь. И поне́же уве́дев мно́гих препира́ющихся, е́же по боже́ственнем его́ преставле́нии поя́ти те́ло его́, ковче́ги угото́вльше, и це́ркви созда́вше: Евсе́вия пе́рваго ученика́ кл́ятвами утверди́в, е́же те́ло его́ в та́йне ме́сте дале́че от коли́бы его́ погребсти́. И та́ко сия́ сам завеща́в, ко Го́споду отъи́де.

Чернори́зец не́кий, и́менем Серапио́н, живы́й в пусты́ни. Еди́ною же прии́де во град потре́бы ради, и ви́де блудни́цу, и глаго́ла ей: Не пойми́ к себе́ никого́же, аз прииду́ к тебе́ ве́чер. Она́ же обеща́ся ему́. И прише́д глаго́ла ей: Пожди́ мене́ ма́ло, я́ко зако́н и́мам, да сконча́ю и́. Она́ же рече́: Сконча́й о́тче. И ста в храм нача́т глаго́лати псалтирь, от пе́рваго псалма́, и до конца́ ста пяти́десяти псалмо́в. И на ки́йждо, по три́жды поклоне́ние творя́ше. И та за ним трепе́щуши бя́ше. И послу́ша его́ Бог, к све́ту уже́, паде́ блудни́ца на ногу́ его́ моля́щися, и глаго́лющи: Сотвори́ любо́вь о́тче, поими́ мя иде́же ве́си, да спасу́ся, и́бо сего́ ра́ди посла́ тя Госпо́дь ко мне. Он же пои́м ю́, и вдаде́ в монасты́рь же́нский. И рече́ ко игу́мении: Приими́ сестру́ сию́, и не даждь на ню епитемии́: но я́ко хощет, не дей ея́. Она́ же ма́ло дний пребыв́ши, и рече́: Гре́шница есмь, и хощу́ еди́ною днем я́сти. И па́ки рече́: Чрез день хо́щу ясти, поне́же мно́го согреши́х, и око́нцем дади́те ми я́сти: и де́ло ручно́е да де́лаю. И та́ко пока́явшися угоди́ Го́сподеви, и спа́сшися у́спе о Го́споде.

Восхощу́ вам воспомяну́ти, бра́тие, о лжи́вых ма́ло. Ви́жу бо вас не зело́ тща́щася храни́ти язы́ки ва́ша. И от тех у́бо удо́бь мно́го привлачи́ми есть: тре́бе у́бо есть мно́го воспрянове́ние, да не окра́дени бу́дем от лжи́вых. Никто́же бо лжай прича́стник быва́ет Бо́зе, чуждь есть Бо́гу лжай. Пи́шется: «Вся́ка лжа от лука́вства есть». И па́ки: «Я́ко ложь есть и оте́ц ея́ » (Иоан.8:44). Сего́ отца́ глаго́лет лжи́ва диа́вола И́стина, И́же есть Бог. Той бо глаго́лет: «Аз есмь путь, и́стина и живо́т» (Иоан. 14:6). Зри́те у́бо, отку́ду разлуча́емся и к кому́ прилепля́емся лжа́ми; я́ве есть, я́ко к лука́вому. А́ще у́бо хоте́ли бы́хом вои́стину спасти́ся, до́лжни бы́ша бы́ли все́ю си́лою и вся́ким тща́нием люби́ти и́стину, и храни́тися от вся́кия лжи, да не отлучи́т нас от и́стины живота́. Суть же тро́я разли́чия лжи: есть бо лжа от помышле́ния, и есть сло́вом лжи́вый, и есть и́же на свое́ лжет. И́же от помышле́ния лжи́вый есть, приима́я ра́зумы: а́ще ви́дит та́ко не́коего глаго́люща с бра́том свои́м, помышля́ет и глаго́лет, я́ко мене́ ра́ди глаго́лет. И а́ще уста́вита бесе́ду, па́ки помышля́ет: я́ко мене́ ра́ди уста́виста ю́, и вся от помышле́ния лжет. Помышля́ет о том клевета́ние, би́тися, осужда́ти, рать твори́ти. А́ще ли хо́щеши вои́стину сам ся испра́вити, положи́ покая́ние и не смуща́йся па́ки. Бо́гу на́шему сла́ва, ны́не и при́сно и во ве́ки веко́в. Ами́нь.