Стихи́:

Екатери́на прему́драя деви́це и му́ченице,

Мече́м бо обостри́ся до́брая:

В два́десять четве́ртый мече́м посече́ отрокови́цу-вети́ю.

Та бе́яше от града Александрьскаго, дщи не́коего васили́ска , и́менем Конса́го, ле́па и красна́ те́лом су́щи, извы́кши вся́кое наказа́ние е́ллинское и гре́ческое: и ко враче́вным у́бо улюбому́дрившимся пи́сменем и ре́чи мно́гих язы́к изве́девши. Оболга́на бысть Максе́нтию царю́ и, приведена́ бы́вши и вопроше́на, и Христа́ испове́да. Царю́ к ней мно́го бесе́довавшу, о́во ласка́нием, о́во преще́нием, не мо́же увеща́ти святу́ю. Повеле́ вести́ ея́ ко свое́й цари́це Васили́се. Екатери́на же увеща́ цари́цу: и в́ерова Христо́ви. Царь же приведе вети́и пятьдеся́ть и рече́ им: «А́ще не препре́те Екатери́ну и увеща́ете, огне́м вас и́мам сожещи́». И та́ко приведена́ бы́вши и поста́влена, и вети́ям преста́вшим, еди́н по еди́ному бесе́довавшим, и не возмого́ша ей соодоле́ти: сожже́ни бы́вше и ве́ровавше во Христа́. Цари́це же свое́й и Екатери́не главы́ мече́м повеле́ отсещи́. И та́ко, прии́мше ме́чный коне́ц, муче́ния венце́м увязе́ни бы́вше.

Стихи́:

И тебе́ поража́ет Мерку́рие мечь,

И мертв сый врага́ Госпо́дня ты поража́еши.

Сей бя́ше при Де́кии царе́, и Уалериа́не, во́ин сый от восто́чныя страны́, сын не́коего Гордиа́на, ро́дом ски́фянина. Му́жествовав же на ва́рвары: а́нгелу тому́ я́вльшуся, и кре́пость подава́ющу: воево́да от царя́ учине́н быв. Христо́ва же ра́ди испове́дания предста́в Де́кию, и на четы́ри сохи́ растя́жен быв, и бие́н без ми́лости, с до́лу огню́ паля́щу, и́же и тече́нием кро́вным пога́сшу. И пове́шен бысть стремгла́в, и ка́мением тя́жким обложи́мь на протяза́ние жи́лам. И посе́м у́жем свя́зан быв ме́дным, и в Кесари́ю Каппадоки́йскую веде́н, и та́мо главу его́ отсеко́ша.

Во Александри́и Еги́петстей, бе не́кая де́ва и́менем Мастриди́я: я́же седя́ше в до́му своем безмо́лствующи Христа́ ра́ди, и смотря́ющи о свое́й души, в посте́, и во бде́нии, и в моли́твах пребыва́ющи, и ми́лостыни мно́ги творя́щи. Но и́же с челове́ки при́сно боря́йся диа́вол, не терпя́ таковы́х доброде́телей деви́цы, воздви́же на ню брань, вложи́ не́коему ю́ноше жела́ние сатанино́ о деви́це: и приходя́ше ю́ноша всегда́ в дом ея́, и сам ей глаго́ля, и посыла́я к ней, и ника́коже обе́та прие́мля. Егда́ же Мастриди́я исхожда́ше из до́му своего, хотя́щи к це́ркви ити́ помоли́тися Бо́гови, не оста́няшеся ни та́мо ю́ноша, па́кости ей де́я, и скорбь ве́лию творя́ деви́це. И глаго́лаше не́кая словеса́ к ней, я́же в послуша́ние суть грехолюби́вым, я́ко стужи́ти си Мастриди́и от па́кости ю́ноши, я́ко не исходи́ти ей ни к це́ркви из своего́ до́му. Во еди́н от дней посла́ к нему́ Мастриди́я рабы́ню свою́, глаго́лющи: Пойди́, зове́т тя госпожа́ моя́. Ю́ноша же прии́де к ней ра́дуяся, а́ки прия́ти хотя́ свой по́мысл. Она́ же седя́ше тку́щи свой поста́в. И я́ко прии́де ю́ноша, и рече к нему́: Что ты бра́те толи́ки печа́ли и досажде́ния твори́ши мне, и не да́си мне уже́ к церкви изы́ти? Он же отвеща́ реки́й: Пои́стинне госпоже́ зело́ тя люблю́. Да егда́ тя ви́жу, тогда́ быва́ю весь я́ко о́гнен. Она́ же рече́ к нему́: Что о мне ви́диши? Ю́ноша же рече́ к ней: О́чи твои́ ви́жу добры́, и ти́и мя прельща́ют. Деви́ца же я́ко слы́ша, я́ко о́чи ея́ прельща́ют челове́ки: тогда́ держа́щи бе копору́лю, е́юже тка́ше полотно́, то́ю а́бие о́чи свои́ избоде́. Ю́ноша же ви́дев сия́ ужасе́ся, и вни́де вонь страх Бо́жий, и пока́яся вельми́. И и́де в скит, и в че́рныя обле́кся ри́зы, и бысть чернори́зец кре́пок зело́, я́коже и вси святи́и отцы́. Мастриди́я же рабо́тавши Го́сподеви, сконча́ свой живо́т, и преста́вися ко Го́споду.

Бе не́кий челове́к бога́т, име́я ове́ц ста́до мно́го, к ни́мже приста́ви пастухи́ добры́ па́ствити я́. Бя́ху же ту дубра́вы мно́ги, в ни́хже пася́ху ста́до ове́ц тех. И ту бе́яху, в той же дубра́ве, мно́га стада́ коз ди́виих, от ни́хже козли́ о́ви ста́ре, друзи́и же молоди́и. Ви́девше же, о́вцы те прилучи́шася к ним и нача́ша па́ствитися с ни́ми и во еди́ной па́жити по ме́сту ходи́ти. Ви́девши же, пастуси́ ти благосе́рдоваша о них и в таю́ нача́ша пуща́ти с ни́ми, и сотвори́ша я́ я́ко о́вце. И глаго́лаша: «Уже́ си́и не отлуча́тся от сех ове́ц», и небрего́ша о них тве́рде па́ствити их. О́вы же, за ма́ло дний исходя́ще к пе́рвым свои́м стадо́м, воспомяну́вше же пе́рвый обы́чай, в не́мже ся родили́, и еди́ною исше́дше, и опя́ть ктому́ не возврати́шася от свои́х стад ко о́нем кро́тким овца́м.

Толкова́ние:

Челове́к есть Христо́с, а о́вце – христиа́не, а пастуси́ – епи́скопи и попо́ве. Дубра́ва же – весь мир, а козля́т стада́ – еретицы́ и идолослужи́тели. От них же кто прихо́дит к пра́вой ве́ре ти по креще́нии, а́ще начну́т снима́тися с пе́рвыми, то опя́ть возвраща́ются к свои́м обы́чаем, на ту же ве́ру, а́ки пси на своя́ блево́тины, епи́скопом и попо́м не до́бре пасу́щим их. Приходя́щаго бо от ерети́к и от идолослужи́тель к пра́вой ве́ре христиа́нстей подоба́ет пре́жде испыта́ти их и прокля́ти им свою́ ве́ру и обы́чаи, и та́ко всем се́рдцем прилепи́тися им ко и́стинней ве́ре Христо́ве. Учи́ти же я́ по вся дни, да не то́кмо ко свое́й ве́ре опя́ть не приступя́т, но и о спасе́нии пещи́ся: до́лжни бо суть епи́скопи и попо́ве, слове́снии пастуси́, о всем ми́ре пещи́ся о спасе́нии и без ле́ности учи́ти.