Стихи́:

Боли́т сатана́, дре́вняго дру́га видя́,

Мече́м лю́бяща соумре́ти Иусти́не:

Во вторы́й посе́чен бысть со Иусти́ною Киприа́н.

Сей бя́ше от Антиохи́и Си́рския, при Де́кии царе́, благоро́ден и бога́т, филосо́ф, и волхв кра́йний. И уловле́н быв внеза́пу ко Христо́ве ве́ре, Иусти́ною деви́цею и христиа́ною, я́же вся бесо́вская соде́лования, я́ко паучи́ну раздра́вши: и сия бы́вши от Антиохи́и же. Мужь бо не́который е́ллин, Аглаи́д глаго́лемый, раче́нием красоты́ ея́ уя́звлен бысть: и не получи́в хоте́ния, прии́де к Киприа́ну. Он же трикра́ты посыла́я бесо́в к деви́це, и ничто́же успе́. И яко поразуме́в свое́ худо́жество безде́льно бы́вше, ве́рова во Христа́, и крести́ся: и сожже́ своя́ волше́бныя кни́ги. И Бо́жиих Та́ин прича́стник бысть. И посе́м епи́скоп поста́влен бысть, и мно́ги научи́ Христо́ве ве́ре. И ят бысть Дамаски́нским коми́том, со Иусти́ною, и строга́ша и́ма ре́бра. И в коно́б желе́зен разжжен, ве́ржена бы́ста. И Бо́жиею си́лою неврежде́на бы́ста. Последи́ же и в Никомиди́ю веде́на бы́ста, и главы́ и́ма отсеко́ша.

Стихи́:

Предо́ Мно́ю твоя́ кончи́на честна́я

Глаго́лет тебе́ Бог, Своему́ дру́гу Фео́филу

Преподо́бный оте́ц наш Фео́фил испове́дник, бе́яше мних благочести́в в ца́рство Льва Иса́вра, его́же безбо́жие ви́дев и е́же ко святы́м ико́нам зло́бу лука́ву. И до́йде дерзнове́нно пред лице́ его́, и обличи́ безбо́жие его́ и безбо́жна того́ нарече́ и безако́нника и анти́христова предте́чу. Тем на гнев и на я́рость царю́ подви́гшуся, бие́н бысть зело́ и в темни́цу ввер́жен. И гла́дом томи́мь, из темни́цы изведе́н. И не повину́вся царе́ви, во изгна́ние по́слан быв. И та́мо благода́рствуя Бо́га, и преда́сть дух.

P.S. 2 октября по греческому прологу. Также встречается память на 10 октября

При Льве царе́ велицем, бе мужь в Константи́не гра́де, и́менем Фео́гност. Сей купи́ рабы́ мно́ги, с ни́миже купи и сего́ Андре́я, мла́да су́ща вельми́, славяни́на ро́дом, бе же красе́н зело́. Господи́н же его́ поста́ви пред собо́ю служи́ти, и при всех любля́ше и́. И науче́ние святы́м кни́гам даде́ и́. Сей же вско́ре изучи́ся всему́ Писа́нию. Ча́сто же хожда́ше к це́рквам, и чтя́ше святы́я кни́ги. Во еди́ну же нощь ста на моли́тву, зави́дев же неприя́зненый диа́вол до́брому нача́тию его́, прише́д нача́т би́ти вельми́ в две́ри хра́мины тоя́, в не́йже ю́ный пребыва́ше. Ужа́сжеся от стра́ха, и оха́пися моли́твы, и ско́ро на одре́ возле́г, покры́ся кози́чиною свое́ю. Сие́ же ви́дев сатана́ рад бысть, и рече́ к друго́му: Ви́диши ли сего́, я́ко досе́ле скве́рная де́ял есть, ны́не же и той стро́ится на ны: и се рек исчезе́. От стра́ха же того́ усну́ тве́рдо блаже́нный, и ви́де во сне, я́ко бя́ше не́гда на позо́рище: и бя́ше на еди́ной стране́ мно́жество ефио́п мно́го. А на друзе́й стране́ мно́жество в бе́лых ри́зах ины́х святы́х мужь. Бя́ше же между́ обою́ страну́, я́ко се уриста́ние и боре́ние. Ефио́пи бо че́рна некоего вельми́ вели́ка име́юще, и проша́ху у собо́ра белори́зец, несть ли не́коего, несть ли не́коего, и́же бы уриста́л, или́ бра́лся с че́рным сим? Бяше бо ты́сящник несытаго легео́на. И я́ко они́ на́чали бя́ху хвали́тися, блаже́нному же стоя́щу и послу́шающу. Белори́зцем же не отвеща́ющым ничто́же. Еди́н же не́кто ю́ноша вельми́ красе́н, сшед от го́рних, в руце́ держа́ три венцы́: и един бяше украшен зла́том чи́стым, и ка́мением честны́м: вторый жемчугом вели́ким драги́м блиста́ющымся: тре́тий же вельми́ бо́лий обою́, от вся́каго цве́та червле́на и бе́ла, и от ве́твия Бо́жия рая́ исплете́н, и неувяда́емь николи́же: таку́ю же красоту́ име́яху, я́ко и ум челове́ческий не мо́жет изрещи́. Сие́ же ви́де Андре́й, тужа́ше, и дерза́ше, каце́м о́бразом могл бы взя́ти, поне́ еди́н от вене́ц тех. И приступи́ к нему́, и́же бя́ше виде́нием ю́ноша, и рече́ Андре́й: та́ко ти Христе́ , продае́ши ли я́? А́ще бо и не могу́ купи́ти их, но ма́ло по́ждеши мене́, шед пове́м господи́ну моему́, да вдаст ти злато ели́ко хо́щеши. Рече́ же ему́ ю́ноша улыска́яся лицем: И́ми ми ве́ру возлюбленне, я́ко а́ще принесе́ши ми лю́бо и всего́ м́ира зла́то, не вдам ти от сего́ ни еди́наго цве́та, и никому́, ни мни́мому твоему́ господи́ну. Не бо суть си́и су́етнаго сего́ све́та, я́коже ты ви́диши, но суть от сокро́вищь пренебе́сных венцы́ Христо́вы, и́миже венча́ются, и́же че́рныя о́ны побежда́ют. А́ще ли хощеши не еди́н взя́ти, но вся три, шед бори́ся с ефио́пом о́нем че́рным. Да а́ще ему́ одоле́еши, не еди́н сей, но и о́ны я́же ви́диши кра́шша сего́, во́змеши у мене́. Сие́ слы́шав Андре́й, о словеси́ сем дерзнове́ние взя, и рече́ к нему́: Ве́ру ими́ ми, я́ко ели́ко ми еси рекл, сотворю́, то́кмо научи́ мя клюка́м его́? Рече же к нему́ ю́ноша: а ты не ве́си ли клюк его́? Не ефио́пи ли суть стра́шни и гро́зни, и не́мощни? Да не убо́йся стра́шнаго его вели́чества и взо́ра: я́коже бо зе́лие гнило́е, та́ко и той есть гнил и не́мощен: си́ми же у́бо словесы́ укрепи́в о́ного. И прии́м его́ кра́сный он ю́ноша, я́ко творя́ся бра́тися с ним хотя́, уча́ше его́, ка́ко ему бра́тися проти́ву ефио́па. И рече́ ему́ во у́хо: Егда́ тя во́змет, и на́чнет верте́ти тобо́ю, ты же не мози́ ужасну́тися, но запни́ ему́ ногу́, и у́зриши сла́ву Бо́жию. Изы́де же абие блаже́нный да бо́рется, и рече́ вели́ким гла́сом: Иди́ се́мо учерне́ный, да ся бо́реве. Прише́д же ефио́п страша́ и грозя́, восхи́тити Андре́я, и нача́ им верте́ти на мног час. И нача́ша ефио́пи плеска́ти, белори́зцы же я́ко побледе́ша, мня́ху бо а́ще уда́рит им че́рный он о зе́млю, да не́гли ему́ о́чи изско́чита. Верти́мь же бысть о́коло Андре́й ефио́пом о́ным, и испра́влься, запя́ ему́ но́гу. И летя́щу таково́му де́мону, улучи́ся лбу его́ па́сти о ка́мень, и а́бие нача́ вопи́ти бес. Ра́дость же вели́ка и плеска́ние белори́зцем бысть. И восхи́тиша пра́ведника на высоту́ рука́ма свои́ма взнак, и нача́ша лобзати его́, и ма́жуще его́ ми́ром духо́вным. Тогда́ че́рнии они́ разыдо́шася вси с вели́ким стыдо́м. Кра́сный же он ю́ноша, вда ему́ честны́я венцы́, и лобза́в его́, рече́: Иди́ с добро́м отсе́ле, я́ко нашь еси́ друг и брат. Тецы́ уже́ на до́брый по́двиг, наг бу́ди, и уро́д Мене́ ра́ди: и мно́гу добру́ прича́стник бу́деши в день Ца́рства Моего́. Сие́ слы́шав блаже́нный, от вели́каго того́ сна убуди́вся. И нача́ диви́тися вели́кому тому сну. И от того́ часа́ сотвори́ся ему́ уро́дство. И та́ко бысть прозра́чен, от Бо́жия благода́ти да́нныя ему́. Богу на́шему сла́ва, ны́не и при́сно, и во ве́ки веко́в. Ами́нь.