Стихи́:

И предва́рши сече́ние Евла́мпия,

И Евла́мпия посече́ному приобща́ется венцу́:

Посе́чен быть Евла́мпий с сестро́ю в деся́тый.

Си́и святи́и му́ченицы бе́яху при Максимиа́не во гра́де Никомиди́йстем. Облада́ющу Максимиа́ну, кры́яху же ся мно́зи христиа́не по гора́х. И́же и посла́ша свята́го Евла́мпия, да купи́т им хле́бы во гра́де. Он же шед и ви́де пи́смена предло́жена ца́рских повеле́ний. И сия́ проче́т, ят бысть от идолослужи́тель. И вопроше́н царе́м, испове́да себе́ христиани́на. И вшед в це́рковь и́дольскую я́ко да пожре́т. И повеле́ А́рию и́долу па́сти ся, и пад, сокруши́ся. Му́чиму же ему́, Евла́мпия сестра́ его ́вшед посреди́, и моля́ше свята́го Евла́мпия помоли́тися о ней, е́же пострада́ти с ним. Вве́рженым же им в коно́б врущь, и ника́коже врежде́ни бы́вше, ве́рова му́жий две сте, и с ни́ми за Христа́ усе́чени бы́ша.

Сей блаже́нный оте́ц наш Фео́фил, трем по́прищем от Тиве́рия гра́да, родився от благочести́ву и христиа́ну роди́телю. Трем ле́том сый, святы́м креще́нием обно́влься. И приим́ше того́ роди́телие, идо́ша в Селонти́йскую го́ру, и обрето́ша свята́го отца́ на́шего Стефа́на, и от него благослове́ние прии́мши, во своя́ обрати́шася. Отто́ле у́бо нача́т притеца́ти отроча́ к боже́ственным пи́сменем.

Доше́д же в тре́тие на́десять ле́то, к преподо́бному востече́ Стефа́ну. Его́же ви́дев он рече́: «Ко́ея ра́ди потре́бы ча́до к нам прише́л еси́?». О́трок же отвеща́: «Воззва́л мя еси честны́й о́тче, и оста́вль роди́теля, приидо́х к тебе́». И рече преподо́бный: «Когда́ чадо, и что реко́х ти?». И рече́ отрок: «На мра́море ходя́щу ми рекл еси́: ча́до Феофиле, удали́лся еси́ Го́спода глаго́лющаго: возми́ крест твой, и после́дствуй Ми. И о сем уязви́хся се́рдцем, и после́довах тебе́ да́же и до врат, и сия́ обре́т затворе́на, и исчезе́ от о́чию мое́ю ты: и аз оста́х еди́н. И непщу́ю святы́й о́тче, я́коже к твоей бесе́де бя́ше позна́ние, я́ко не́си ты позва́вый мя. Но да не отврати́ши лица́ твоего́ от и́щущаго спасе́ния». Преподо́бный же благода́рствив Бо́га, и прия́т о́трока па́сствуя и наказу́я, е́же ко и́ноческому житию́ слу́жбе, и поще́нию. Трем у́бо ле́том мимоше́дшым, призва́в преподо́бный ла́врскаго игу́мена, и предаде́ ему́ о́трока. И я́ко прия́т того́ игу́мен, постриже́ его́ в свое́й лавре.

Роди́телие же его́ не почива́ху испыту́юще, и тща́щеся о кры́ющагося обре́тении. Вече́р же не́когда по претече́нии вре́менем не́ким, уве́девше о о́троце, приидо́ша ко игу́мену, жалостивно и́щуще, е́же объяви́ти им сы́на. Он же пе́рвее не вма́ле покосне́в, ниже́ весма́ бреги́й. Да я́коже обдержа́щую им жа́лость ви́дев, и ско́рбную тугу́, и неразложе́ние, и не хотя́ показа́ им сы́на. Его́же родит́елие ви́девше та́ко иму́ща, в рыда́ния ме́сто в ра́дость обрати́вшеся, приима́ху того́ и целова́ху, ничто́же глаго́люще, и ничто́же де́юще, по подо́бию я́ко и безду́шным себе́ вме́ньшим. За мно́ги же дни пребы́ша приседя́ще с сы́ном, быва́емую его́ благода́ть испы́тно вне́мше: кля́твами нача́ша игу́мена заклина́ти, прия́ти с собо́ю сы́на, и во своя́ возврати́тися. Еже любо́вному монасты́рь от свои́х трудо́в созида́ти, ны́не же вре́мени зову́щу, уже́ раздели́тися. Игу́мену у́бо к нему́ помаа́вшу, и к бра́тии о такове́м напа́дающу. Пото́м тридне́вным и всено́щным бде́нием, от Бо́га его́ отреше́нию о́бщно нареко́ша. И тому́ сбы́вшуся. О́ чу́дна дела́ Твоя́, Го́споди! Глас напра́сен к це́ркви свы́ше слы́шан бысть, просимого отпусти́ти повелева́яй. Его́же прии́мше роди́телие, с не́колицеми бра́тиями е́же от оби́тели, отъидо́ша во своя́ ра́дующеся.

И оби́тели е́же от роди́тель, на́скоре созда́не бы́вши. Пребыва́ше в ней святы́й Фео́фил, по́стнически провожда́я ле́ты дово́льными. Но поне́же о́бщий всех враг никогда́ же молча́, злоимени́тому у́бо царю́ прии́мшу ца́рство, и зверови́дному Льву иконобо́рцу, и пред собо́ю повеле́ поста́вити свята́го. И тому́ испове́давшу святы́х ико́н поклоне́ние, волу́ями жи́лами повеле́ би́ти свята́го. Та́же ру́це ему́ нао́пак связа́вше, и по Ники́йскому гра́ду повеле́ того́ води́ти. Со́тника же Ло́ггина, про́сто по земли́ просте́рти повеле́, и на главе́ его́ святы́я ико́ны сожещи́. Святы́м у́бо Ники́ю проше́дшым, па́ки предста́ша суди́щу. И Фео́филово дерзнове́ние, и обличе́ние не терпя́ злочести́вый, крестообра́зно на двою́ столпу́ распя́ти того́ повеле́. И сухи́ми жи́лами волу́ями по на́гу те́лу би́ти повеле́, спреди́ же и созади́. Да внегда́ ка́пли кро́вныя ви́де на земли́ па́дающыя, и зе́млю обагре́ну, воста́в с престо́ла своего́, сам на мно́ги часы́ бия́ше по лицу́ святаѓо. И посе́м желе́зными сапоги́ разжже́нными обу́ти того́ повеле́, и тещи́ пред ним.

Тогда́ князь Ипа́тик ощути́в свята́го доброде́тель, рече́: «Уже́ Фео́филе ты ли еди́н, и и́же с тобо́ю обуя́вше пребыва́ете к поклоне́нию ико́нам, или́ мы, или́ царь не уме́ет сих держа́тися?». Святы́й же рече́: «А́ще хощеши, по писа́нию да объяви́м тебе́ иско́мое. Вем бо, я́ко до́бре уме́еши кни́ги: да а́ще удо́бно препре́ши мя, отреку́ся поклоне́ния ико́ннаго. А́ще ли препре́н бу́деши, уже́ да покло́нишися им». Князь же рече́: «Пои́стинне гото́в есмь». Тогда́ святы́й ра́достен быв, нача бесе́довати о че́сти, и о держа́нии честны́х и святы́х ико́н. И препре́н быв князь, и рече́ к нему́: «Аз честны́й ста́рче да потщу́ся увеща́ти царя́, е́же доити́ в таковы́й ра́зум. Оба́че аще возмогу́, ты же отпуще́ние от мене́ приими́, иди́ во свою́ ке́ллию». Святы́й же приско́рбен быв, я́ко не соверши́ путь муче́ния. Оба́че имы́й я́звы, ра́довашеся, и возврати́вся в монасты́рь, ра́дости ве́лия и весе́лия испо́лни бра́тию и сро́дников, и всех бли́жних.

Ма́лу же вре́мени мимоше́дшу от страда́ния его́, я́же ко оби́тельному прише́ствию, присновоспомина́емому, уве́дев е́же от земли́ свое преше́ствие, и до́бре о па́стве словеса́ сложи́в и поучи́в, и благослови́в, отъи́де ко Го́споду Его́же возлюби́.

Стихи́:

Василиа́н до́льнее оста́вль житие́,

Ра́достен к Самому́ Вы́шнему вмести́ся восхо́ду на небеса́.

Сей преподо́бный оте́ц наш Василиа́н, бе от восто́ка Си́рских стран, в ца́рство Маркиа́на благочести́ваго царя́, ви́де в Константи́нь град. И тольми́ подо́бен доброде́тельми и чудесы́, я́ко и це́рковь во и́мя его́ созда́ти, я́же есть и до сего́ дне. И тако́в бе душеполе́зен, я́ко мно́зем оставля́ти мир сей, и внима́ти ему, и мона́хом бы́ти: от ни́хже бе свята́я Матро́на. Испо́лни же ся число́ ученико́в его́ не мне́е трею́ сот. Та́ко у́бо поживе́, мно́ги от диа́вола изба́вль, и к Бо́гу приве́д, и бе́сы прогна́в, и недуѓи исцели́, и и́на сотвори́в чудеса́, и́мже несть числа́ - в глубо́це ста́рости к Бо́гу отъи́де. И погребе́н бысть че́стне, в созда́нней ему́ це́ркви.

Брат еди́н ога́вием (безпоко́йство, тягота́) беди́мь от любодея́ния, и́де к ста́рцу вели́ку и моля́ше и́, глаго́ля: «Сотвори́ любо́вь и моли́ о мне, я́ко ога́вие ми есть от любодея́ния». Ста́рец же моли́ о нем. Па́ки втори́цею прии́де к ста́рцу, то́же сло́во рече́. Та́коже и ста́рец не лени́ся, о нем моля́ Бо́га и глаго́ля: «Господи яви́ и седе́ние бра́та сего́ и отку́ду сатана́ належи́т нань, я́ко моли́хся и не обре́те поко́я». И откры́ ему́ Бог о нем, и ви́де и́ седя́щь. И дух любодея́ния близ его́, и глумля́шеся с ним. И а́нгел стоя́ше по́слан на по́мощь ему́. И гне́вашеся на бра́та, я́ко не примета́шеся к Бо́гу наслажда́яся помышле́нии, всю мысль свою́ предая́ше неприя́зни. И разуме́ ста́рец, я́ко от бра́та есть вина́. И возвести́ ему́, я́ко ты еси́ общева́яся мы́слию свое́ю. И научи́ и́ ка́ко проти́витися мы́слем, и, воскло́нься брат моли́твою ста́рца, обре́те поко́й.