Стихи́:

Ку́пно Лю́я и па́губника льсти́ваго уби́в того́ Не́стор,

И посека́емь быва́ет мече́м.

Сий, юн сый и красе́н взо́ром, зна́ем сый всесла́вному му́ченику Дими́трию, тек на ме́сто, иде́же бя́ше стрего́мь сий, хотя́ с Лю́ем бра́тися: «Помоли́ся о мне, Христа́ призва́в!». Святы́й же, зна́менав его́ кре́стным зна́мением, и рече́: «И Лю́я победи́ши, и по Христе́ му́чен бу́деши». И шед на позо́рище, зря́щу Максимиа́ну, и сопле́ться с супоста́том, и двиг его́, гла́сом ве́лиим рече́: «Бо́же Дими́триев! Спосо́бствуй ми!». И ве́рже его́ верху́ о́стрых желе́з, и уби́ его́, и ве́лию, серде́чную боле́знь показа́ (причини́ше) царю́, и́же и а́бие повеле́ свята́го Дими́трия копии́ сбости́, я́ко пови́нника Лю́еву закла́ния; свята́го Не́стера мече́м усекну́.

Стихи́:

Посека́еми быва́ют мече́м раба́ и госпожа́,

Рабы́ня Тро́ицы и́стиннаго госпо́дствия.

Си́и святи́и бе́яху при Диоклитиа́не царе́, и Зиликинфи́и кня́зе Каппадоки́йстем. И́бо Капетоли́на благоро́дна су́щи и бога́та, и все свое́ бога́тство ни́щым разда́вши, и рабы́ свобо́дою поче́тши: приводи́ма быва́ет ко кня́зю, и в темни́це затворена́ быва́ет. Та́же изведена́ бы́вши, и пону́ждена пожрет́и и́долом, и не поко́ршися, ме́чную прия́т кончи́ну. Еротии́да же, я́же рабы́не ей святе́й бы́вши, зане́же и ка́мень на кня́зя ве́ргши, и уда́ривши его́ своея́ ра́ди госпожи́, же́злием бие́на быва́ет: и Бо́жиею благода́тию невреди́ма пребы́вши. И пото́м главу ея́ мече́м отсеко́ша.

Си́и святи́и му́ченицы, во вся́ком благоче́стии живу́ще пре́жде, и Христа́ всем пропове́дающе: и мно́ги неве́рныя ко Го́споду обраща́юще, и крестя́ще во и́мя Отца́, и Сы́на, и Свята́го Ду́ха. Я́ти же бы́ша нечести́выми е́ллины, и мно́го му́чени бы́вше: гвоздьми́ до́лгими телеса́ прободо́ша им. И та́ко влеко́ми, и попира́еми без ми́лости на земли́ от муже́й, и от жен, и от дете́й, преда́ша Бо́гу святы́я своя́ ду́шы. Ве́рен же не́кто муж, и́менем Тере́нтий, взем честны́я сия́ мо́щи о́тай, положи́ я́ в Та́сстем о́строве я́же и до сего́ дне то́чат исцеле́ний да́ры ве́рным.

Вси у́бо ви́дят, я́ко нача́ток всему́ добру́ моли́тва есть и жи́зни ве́чныя исхода́таица. Потр́еба ми есть, ели́ко могу́, глаго́лати о ней, да обы́кшая в моли́твах и прилежа́щая в де́лех пр́исно быстре́йша се сло́во твори́т, жи́вшеи же сла́бо в моли́тве и ду́шу пу́сту оста́вивше, да уви́дят отше́дшаго вре́мене тщету́ и да не лиша́т себе́ спасе́ния на про́чее вре́мя.

А́бие же се вели́ко хощу́ о моли́тве глаго́лати, я́ко всяк моля́йся с Бо́гом бесе́дует. Ка́коже ли есть челове́ку су́ще с Бо́гом бесе́довати, все ви́дят, но не мо́жем че́сти тоя́ изглаго́лати. Та бо честь и велеле́поту а́нгельскую превосхо́дит, е́же па́че они́ све́дят, я́коже еди́н сла́вен проро́к о них веща́ет стра́хом моля́, и́хже Бо́гови прино́сят, покрыва́юще «ли́ца своя́ и но́ги со мно́гим гове́нием и прикрове́нием» (Ис.6:2), е́же не мо́гут премолча́ти мно́гаго стра́ха. Про́чее же все естество́ – и житие́, и прему́дрость, и ра́зум, и все е́же а́ще кто рече́т; моли́тва же о́бще де́ло есть а́нгелом и челове́ком, и несть ничто́же ра́зно посреде́ обою́ естеству́ о моли́тве. Та ны не отлуча́ет ангел, та ны искупля́ет к ним, и ско́ро в жизнь их приступа́еши и в честь и во благоро́дие и в ра́зум всем житие́м. На вся́ком ме́сте и часе́ потщи́ся к Бо́гу моли́твами. Что бо бу́дет светле́е бесе́дующих с Бо́гом и моля́щихся? Что же пра́веднее? Что же прему́дрее? Что же подоба́ет рещи́ о бесе́дующих с Бо́гом и моля́щихся Ему́? Тому́ честь и держа́ва во ве́ки. Ами́нь.