Стихи́:

Стахи́е серпо́м скончава́емь, я́ко и клас,

От сего́ жития́ быва́ет пожа́т

Четверостру́нная апо́стольская цевни́це.

В сих святы́й апо́стол Стахи́е поста́влен бысть византи́йский епи́скоп святы́м апо́столом Андре́ем. Созда́ же це́рковь во Аргипо́ли и в той собира́ше мно́гия христиа́ны и поуча́ше их. И та́ко в том жи́тельствовав шестьна́десять лет, с ми́ром у́спе, Ампли́я же и Урва́н и ти́и епи́скопи бы́ша и от того́ же свята́го апо́стола Андре́я. Ампли́я же в Дисопо́ли, Урва́н в Македо́нии, и Христо́ва ра́ди испове́дания и и́дольскаго потребле́ния от иуде́й и ел́лин побиени бы́ша, блаже́нныя своя́ душа́ Го́сподеви преда́ша. Нарки́сс же, разли́чно му́чен быв и в разли́чная ме́ста, язы́к и времена́, преда́сть и той ду́шу Го́сподеви, Его́же ра́ди и кровь свою́ жела́нно и любо́вию излия́.

Стихи́:

Безстра́стно Епима́х яви́ себе́ к мечу́,

Непобо́рнаго Помо́щника Бо́га принося́:

В три́десять пе́рвый Епима́хова вы́я кровь излия́.

Сей зело́ красе́н лице́м бя́ше, и на селе́ жили́ще имы́й, близ гра́да Пилуси́йскаго. Обо́лган же бысть иге́мону Апеллиа́ну, ему́же во Александри́и мно́жество святы́х уму́чившу. Же́ртве же и́дольстей соверше́не бы́вши, тек Епима́х, разврати́ жре́мая тре́бам. Сего́ ра́ди пове́шен быв на дре́ве, и исто́рган у́дицами желе́зными, и ка́мением ко́сти его́ сокруши́ша. Жена́ же не́которая та́мо предстоя́щи, и еди́но о́ко сле́по иму́щи, и вы́ну на свята́го неукло́нно взира́ющи, ве́лие не́кое чу́до соде́яся о ней: стру́жему у́бо свято́му, скочи́ ка́пля кро́ве во о́ко жене́. О́ле чудесе́! Прозре́ о́ком, и свет ей дарова́ся. По сих же свято́му и главу́ отсеко́ша.

Во дни Иулиа́на престу́пника, ю́ноша не́кий сын свяще́ннический, в злоче́стии воспита́н: в благочести́вый же преложи́ся лик, о́бразом сицевы́м: Жена́ не́кая наро́чита в благоче́стии, и служе́бне сподо́бльшися благода́ти: зна́ема же и сообы́чна ма́тери его́ бя́ше, и сего́ убо́ с ма́терию приходя́ща, еще́ су́ща де́тища бы́вша, целова́ше его́, и наставля́ше к благоче́стию. Уме́рши же ма́тери его́, прихожда́ше ю́ноша к ней, и обы́чное поуче́ние приима́ше. Уловле́н же быв наказа́нием боголюбе́зныя жены́, вопроша́ше: Ка́ко возмо́гл бых оте́ческаго злобесо́встия убежа́ти, и твоему́ и́стинному пропове́данию после́довати, и получи́ти его́? Она́ же: Подоба́ет ти отца́ угонзну́ти о́ ча́до, рече́, и почести́ твоего́ Соде́теля, во град не́который ити́, вонь же возмо́гл бы угонзну́ти злочести́ваго царя́ рук. Обеща́вжеся ю́ноша жене́, повеле́нная е́ю сотвори́ти, и не то́чию у́бо рече́ се: Но и ду́шу свою́ преда́ти и́мам. Ма́лым же днем мимоше́дшым, Иулиа́ну у́бо в Дафни́им сотвори́ти же́ртву прише́дшу: Совзы́де же и де́тища оте́ц, иере́й сый, у́бо обы́чай име́яше е́же угожда́ти царю́. И сей после́дствуя отцу́, та́ко же и брат его́, (ю́ны бо бя́ху), ца́рская благоуха́ния кропя́ще. В пе́рвый же день предста́в о́трок ца́рстей посте́ли, и по обы́чаю поли́чия покропи́в, и на путь изше́д, во Антиохи́ю дости́же: И к ди́вней о́ной жене́ шед, аз рече́, доидо́х е́же не солга́ти ми обеща́ннаго: ты же соверше́ннаго ра́ди спасе́ния не обле́ньшися обеща́нное испо́лни. Она́ же а́бие воста́вши, и к Бо́жию челове́ку Меле́тию о́трока отведе́. Он же повеле́ ему́ в хле́вине пребыва́ти. Оте́ц же о́трока иски́й, и Дафни́й обше́д, и весь обыска́, по примо́рию, и по путе́х, и по стезя́х и по всю́ду очи́ма обозре́в, е́же ви́дети о́трока, и не возмо́же. И внегда́ до́йде, идеж́е бя́ше оби́тель свята́го Меле́тия, и воззре́в ви́де его́ с горы́ ни́чаща, и тек похвати́ его́ и сведе́. И во храм дове́д, п́ервее бив его́ да́же и до язв: и рожны́ разже́г, ру́це и но́зе его́ и плещи́ сожже́. Та́же затвори́ его́ в кле́ти, извну́ заключи́в, отъи́де в Дафни́й. Сицева́я же му́жу ста́рцу пове́давшу, и уже́ бы́вшаго слы́шах. Приложи́ же и сия́, я́ко и нака́зан быв, и боже́ственною благода́тию испо́лнься, сокруши́ вся оте́ческия и́долы: ненави́дяше бо о́нех не́мощь. Последи́ же во ум доше́д, е́же избе́гнути оте́ческаго затво́ра, Влады́ку моля́ше призрет́и, и сокруши́ти ключи́, и врата́ отвори́ти: Тебе́ бо ра́ди, рече́, Го́споди сия́ пострада́х. Сия́ мне глаго́лавшу, и спадо́ша ключи́: и отвори́шася врата́. И па́ки к жене́ притекох́. Она́ же в же́нское воображе́ние обложи́вши мя, и с собо́ю на кама́ру посади́вши, и к ве́черу па́ки боже́ственному Мелет́ию приведе́. Он же вдаде́ мя, рече́, иерусали́мскому епи́скопу, Кири́лл же бя́ше и́менем. И та́ко но́щию в Палести́ну доидо́хом. По уме́ртвии же Иулиа́нове, и отца́ своего́, та́ко к благоче́стию напра́вися, я́ко и состаревся, я́звы на те́ле нося́: и мно́гия ко и́стине напра́вив, пр́ейде и той в ве́чный оби́тели.

О́, бога́тии слепи́и, убо́зии пра́вдою, изоби́льни грехи́, я́же от убо́гих собра́ша во своя́ хра́мы тмы ве́чныя! О́, убо́зии гре́шнии, ка́ко, земны́ми мучи́тели томи́мы, Бо́га не взыска́сте? А́ще бы бы́ло поги́бнути ка́знию, не угоди́вше челове́ком, то не лу́чше ли бе Бо́гу изво́лити рабо́тати напримне, Еди́ному Го́споду и Спа́су, И́же весть не́мощь ро́да челове́ческаго, И́же не тре́бует ничто́же ни от кого́же, но Сам до́брое да́руя всем, и свяща́ет и исполня́ет от нача́ла и до конца́, и про́чее та́мо, и еще́ во ве́ки вся ми́луя и храня́ и просвеща́я Свои́м све́том боже́ственным? Вы же, о́ челове́цы, самовла́стни, и свои́м безу́мием, Бо́жия стра́ха забы́вше, са́ми себе́ страши́те и оби́дите, го́ните, му́чите, блазни́те. Ве́рни су́ще, не по ве́ре живете́. Ве́дуще, не ве́сте. Слы́шаще, не слы́шите. Ви́дяще, не ви́дите, я́коже рече́ дре́вле Бог усты́ проро́ка Иса́ии: «Утолсте́ бо се́рдце люде́й сих: уши́ма тя́жко слы́шаша и о́чи свои́ смежи́ша» (Ис. 6:10). Пои́стине та́цы суть челове́цы ми́ра сего́. Те́мже ме́рзка есть жизнь си и тя́жка, Бо́жия же слу́жба и рабо́та легка́ и сла́дка. Те́мже пону́димся к ней все немощни́и, оста́вльше вся мирская грехо́вная: лжу, оби́ду, блуд, татбу́, не́нависть, клевету́, свар, тя́жу, нечистоту́ и скве́рну, зло́бу, лихоима́ние, о не́йже бию́тся бога́тии ми́ра сего́, боду́тся, секу́тся и вою́ются, друг дру́гу хотя́ще одоле́ти, и дом его́ хотя́ще разгра́бити, и власть его́ прия́ти, и честь и сла́ву, и зе́млю его́ взя́ти, и са́ми вели́цы бы́ти на земли, в челове́цех че́стни и хва́льны и го́рды. Си мысль вра́жия есть, да иже та́ко хваля́щеися бы́ти, не обря́щут ми́лости Бо́жия.