Стихи́:

Сам тебе́ спаса́ет Фе́кло, разве́рзый ка́мень,

Ему́же пре́жде стра́сти камение распаде́ся:

В дв́адесять четве́ртый, ка́мень прия́т Фе́клу.

Свята́я и вели́кая первому́ченица Фе́кла бысть от гра́да Икони́йскаго. Фео́кле не́коея доброро́дны дши. Вше́дшу же в Икони́ю Па́влу апо́столу, и слы́шавши же его́ уча́ща сло́ву Бо́жию в дому́ Онисифо́рове и прише́дши к нему́ научи́ся ве́ре Христо́ве. Бе же тогда́ лет осмина́десять, обручена́ же бя́ше му́жеви бога́ту нарица́емому Фами́ру. Преоби́дивши же ма́терь, и му́жа бога́тство, во след и́де Па́вла. И прише́дши во Антиохи́ю Писиде́йскую, и ту я́та бысть и вдана́ звере́м иге́моном Алекса́ндром. И ника́коже неврежде́на бысть от них. Бо́жиею соблюда́ема благода́тию. И мно́ги обрати́ ве́ровати Христу́. Возвращи́жеся во свое́ отечество и ту вселися в го́ру не́кую и ту живя́ше. И восхоте́вшем неспа́сеным челове́ком, ити́ и оскверни́ти ю́. Раступи́ся ка́мень и прия́т ю́, и ту сконча́ свой живо́т. Жи́вши всех лет девяти́десять, преста́вися ко Го́сподеви.

Сей рожде́н бысть на гно́ищи, вне оби́тели вели́каго Феодо́сия киновиа́рха, от жены́ гони́мы от ага́рян со ине́ми мно́гими, от стран бли́жних, прибе́гших ко свято́му на сохране́ние. По отше́ствии же безбо́жных, и егда́ преста́вши бра́ни, изыдо́ша мона́си оби́тели о́ноя, и обрето́ша отроча́ рожде́но на гно́ищи, и повеле́нием игу́мена вели́каго Феодо́сия взя́ша е́, и нареко́ша е́ Копри́й. Пита́емо же бя́ше отроча́ млеко́м ко́зиим, отлуче́на бо бя́ше коза́, и унарече́на, е́же корми́ти отроча́, ходя́ща со овца́ми: Да внегда́ бя́ше вре́мя отроча́ти сса́ти, тогда́ коза́ отлуча́шеся сама́ и схожда́ше с горы́, и по накормле́нии отроча́те, па́ки сама́ ко овца́м отхожда́ше. И та́ко творя́ше, доне́леже отроча́ нача́т бо́льшую пи́щу приима́ти. Сей егда́ в соверше́нный во́зраст дости́г, тогда́ у́бо люби́мь бя́ше вели́ким Феодо́сием. Тем и Ду́ха Свята́го сподо́бися. И е́же по о́бразу сохрани́в, зве́ри покаря́ше. Медве́дя бо не́когда обре́т в вертогра́де яду́ща лощи́чие, и за у́хо того́ емь изведе́ вон, и моли́твою тому́ повеле́, и ктому не вни́де в вертогра́д. Друго́йцы со осля́тем на го́ру ше́дшу дров де́ля, и нача́т дрова́ сбира́ти, медве́дь порази́ осля́ в бе́дру. Ят же медве́дя Копри́й, и возложи́ на него́ дрова́ глаго́ля: «Не и́мам тебе́ пощади́ти, ты бо и́маши твори́ти осло́ву рабо́ту, доне́леже оздраве́ет». И моли́твою вели́каго повинова́шеся ему́ медве́дь, и влача́ше дрова́ и во́ду, доне́леже здрав бысть осе́л. И та́ко медве́дя прости́. Сей в маге́рнице служа́ бе. И котлу вря́щу, и искипева́ющу, и со́чиву прелива́ющуся, и не обре́тшу наско́ре потре́бную лжи́цу, руко́ю обнаже́ною пе́ны снем, и коте́л промеси́в, и вре́ние утоли́в, и невреди́м пребы́сть. Сей девяти́десяти лет быв, сия́ше посреде́ святы́х о́нех оте́ц я́ко со́лнце. И свяще́нничеством укра́шен, и вели́ким доброде́тельными взо́ры. И в скро́вне вы́ну м́есте стоя́, простира́ше к Бо́гу моли́твы. Я́ко по отше́ствии ко Го́споду, вели́кому Феодо́сию явля́тися, к нему́ приходя́ и споя́. И коне́чное к нему́ рече́: «Се бра́те Копри́е, время изы́тия твоего́ наста́, прииди́ к нам во угото́ванное тебе́, и во упоко́йное ме́сто». Да я́ко у́бо слы́ша ди́вный, в ма́лех днех ма́ло поболе́в, святы́я отцы́ целова́, взы́де ко Го́споду.

Пове́даше Иоа́нн Ле́ствичник, бе не́кто игу́мен свят, о́бщему житию́ отец, вся́кою доброде́телию укра́шен, и ми́лостив на ни́щая. И се моля́ся ко Го́споду глаго́ля: Го́споди аз све́даю себе́ гре́шна су́ща, но на Твоя́ наде́яся щедро́ты, упова́ю спастися Твое́ю ми́лостию. Молю́ся у́бо Влады́ко Твое́й бла́гости. Не разлучи́ мене́ от дружи́ны моея́ ни в бу́дущий век. Но со мно́ю сих сподо́би ве́чныя жи́зни. И ча́сто сию́ моли́тву творя́ше святы́й. Человеколю́бец же Бог извести́ ему́ си́цем о́бразом. Во ино́м монастыри́ подале от них бысть пра́здник. Зван же бысть святы́й сей игу́мен с чернецы́ его́. И не хотя́щу же ему́ ити́. Слы́ша во сне глаго́люща ему́: «Иди́. Но посли́ пред тобо́ю ученики́ своя́, и по них еди́н иди́». Иду́ще же чернецы́ его́ ви́деша посреди́ пути ни́ща разсла́блена и я́звена лежа́ща. Вопраша́ху же глаго́люще боле́зни его́. Он же пла́чася глаго́лаше. Бо́лен бех и зде зверь сокруши́в мя отъи́де. И не и́мам возму́щаго мя дабы́ мя в село́ доне́сл. Они́ же реко́ша ему́, что ти хо́щем створи́ти пе́ши есме́, ни осля́ти не и́мам. Оста́вльше же его́ отъидо́ша. Пома́ле же у́бо прии́де игу́мен их. И обре́те его́ лежаща и стеню́ща. И уве́дев вину́ глаго́ла ему́, не приидо́ша ли зде мни́си преди́ ма́лом да тя бы́ша видели си́це. Он же рече́, стоя́ли у мене́ и уве́дивше мою́ не́мощь отъидо́ша. Рекше пе́ши хо́дим, и что ти хо́щем створи́ти. Глаго́ла ему́ игу́мен: Мо́жеши ли по́йдеве пома́лу о́ба. И рече́: не могу́. И глаго́ла игу́мен, да аз возму́ тя по́мощию Бо́жиею донесу́ тя. Он же рече́, ка́ко мо́жеши еди́н, а дале́че. Но иди́ та́мо и посли́ по мя. Глаго́ла игу́мен не оста́влю тебе́. И возло́жь его́ на плещи́ свои́ понесе́. И у́бо испе́рва чу́яше я́ко челове́чу тяготу́ нося́, та́же льжа́е бысть. Та́же отъину́дь ле́гку бы́вшу. Не домышля́шеся о ве́щи. Внеза́пу же неви́димь бысть носи́мый. И бысть глас ко игу́мену, поне́же при́сно мо́лишися о ученице́х твои́х, да с тобо́ю сподо́бятся ве́чней жи́зни. А и́на суть дела́ твоя́, и́наже о́нех. Пону́ди бо и тех приити́ в де́ло твое́. Пра́во Судя́й бо есмь отдая́ кому́ждо по дело́м еѓо.